[CNK-80Q3]

20.02.2012 в 13:42

Пишет  vassalage:

Название: Дела семейные
Автор: seane
Персонажи: Занзас, Сквало, Бьянки
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: джен, романс

Прошел почти год, прежде чем на экране мобильника высветился знакомый номер.
- Да? – сказал Занзас почти спокойно.
- Приезжай, мудак, – сказал далекий голос.
И в ухо ударили гудки.


Куда ехать, он знал. Доводилось бывать еще тогда, в школьные, богом проклятые годы.
Когда он подъезжал, пошел дождь. Зима на Сицилии – время непогоды. Вилла семейства Сквало казалась заброшенной – а раньше здесь, помнится, жило много народа. А теперь вот – пустой дом, не единого светлого окна, открытые ворота и «ягуар» возле самого обрыва. На капоте, похоже, сидит владелец.
Или призрак из давнего, почти забытого прошлого.
Стройный, в костюмных брюках и белой рубашке, и волосы смешно торчат на затылке – точь-в-точь, как в юности.
Без своей знаменитой гривы Сквало был похож на мальчишку, и это почему-то оказалось изрядным сюрпризом. Как Сквало выглядел, когда швырял эти гребаные волосы ему в лицо, Занзас толком не запомнил, а потом просто не виделись больше.
Надо же: ведь тридцать пять, а на вид будто снова четырнадцать.
Занзас подошел и встал рядом, облокотившись на «ягуар». Извиняться он никогда не умел.
- Ну?
- Бьянки родила, - сказал Сквало отстраненно.
- Поздравляю.
- От тебя. Анализ ДНК, все такое.
Занзас молчал. Дождь, казалось, стал сильнее.
- У тебя дочь, - сказал Сквало.
Дочь. Занзас смотрел на бушующее внизу море.
- И что теперь?
- Ничего. Официально она моя. И если ты хотя бы приблизишься к моей семье, убью.
- Можно мне увидеть ребенка? – сказал Занзас невпопад.
- Ты, что, глухой?!
Привычные интонации отозвались какой-то нелепой болью. Занзас не хотел об этом задумываться. Он вообще предпочитал не думать о таких вещах.
Но – дочь!
- Не вздумай, - сказал Сквало, - Тебе не все в этом мире позволено, на четвертном десятке уже пора бы это понять.

Занзас с удовольствием бы оттаскал его за патлы. Вот только патлы эти теперь лежали в ящике его стола.
Ради чего надо было тогда лезть к новобрачной? Ядовитый Скорпион его никогда особо не привлекал. Да и насиловать невесту, только что ставшую женой, - это слишком для кого угодно, особенно если это невеста твоего – что? – друга? соратника? подчиненного?
Просто холодом пробрало тогда. Таким холодом, какого не было даже в ледяной глыбе, в которой, казалось, ему суждено было провести вечность. Даже в той вечности он был не один, а тут вдруг остался.
Да он даже не знал, выебать он ее хотел тогда – или убить.

- Спасибо, что рассказал.
Худое лицо белобрысого исказила неприятная гримаса, вмиг выявившая его истинный возраст.
- Ты всерьез думаешь, что тебя кто-то простил? Прибить бы тебя, урода.
Внизу бушевали волны. Сбросить туда - могут даже тела не найти. Если кто-то вообще будет искать.
- Прибей, - сказал Занзас равнодушно.
Сквало посмотрел на него искоса.
- Лучше б ты меня выебал, сука.
- Надо было.
- В кого ты такой мудак, а?
- В святого духа, - буркнул Занзас, - Мне откуда знать?
- Садись. Свою тачку потом заберешь.
- Я думал, ты меня убивать будешь.
- Будешь вякать, убью. Садись.
Занзас сел в машину. Он понял, что ему в очередной раз повезло.
Он не считал себя слишком везучим человеком, но иногда удача все-таки поворачивалась к нему лицом. В конце концов, он был все еще жив.
И Сквало если и отвернулся от него, то не окончательно.
В машине было тепло. Дождь заливал лобовое стекло. Сквало молчал.
---

Ребенок оказался маленьким и удивительно некрасивым. Странным. Будто и не человек вовсе, а какой-то инопланетянин.
Занзас остановился у кроватки. Никакого сродства с этим бессмысленным зверьком он не чувствовал.
- Я сейчас, - сказал Сквало и ушел куда-то.
Занзас чувствовал, как внутри разгорается привычное душное пламя. Ради чего он притащился сюда?
Ребенок захныкал во сне. Маленькие ручки, закутанные в нелепые рукавички, неприятно напоминали о Саваде.
Занзас злился все больше. Нужно было уйти.
Нет, не так - не стоило даже приходить сюда.
Ребенок открыл мутно-голубые глаза, сморщил личико и разразился ревом.
Проклятье.
Занзас был уверен, что его сейчас в чем-то обвинят. В конце концов, вся его жизнь шла от одного обвинения к другому. Ребенок плачет, в этом, наверняка, есть его вина.
В маленьких кулачках вспыхнуло Пламя.
Вот тут-то он забыл, как дышать.
Присел рядом с кроваткой, протянул руку сквозь прутья. Он сразу понял, что это - его Пламя. Это действительно была - его дочь.
- Вся в тебя.
Женский голос. Этого он не ожидал. Ему-то казалось, Скорпион предпочтет держаться от него подальше.
Он встал. Меланхоличная улыбка Бьянки его всегда изрядно раздражала. И что Сквало нашел в этой крашеной отравительнице?
Малышка в кроватке ревела во все горло. В комнате было душно, жарко, неуютно.
- Мне пора, - сказал Занзас угрюмо и пошел вон – из комнаты, из дома, подальше от этих чужих ему, в сущности, людей.
Какая-то женщина с розовыми волосами, какой-то сморщенный некрасивый ребенок, с рождения обладающий Пламенем Ярости, какой-то мужчина, женатый на этой женщине. Что ему до них, кто они ему?
В конце концов, всегда можно сделать вид, что Сквало просто сдох. Сто раз ведь мог сдохнуть.
В глубине души он, может, и надеялся, что Сквало догонит его. Но он уходил все дальше, и никто не спешил его догонять.
Ну, и плевать.

---

Что-то это в нем разбередило - будто вскрыли какую-то глубокую рану, до того лишь схваченную нитью по обрывкам кожи, но так и не зажившую.
Что с ним, он не знал. Просто муторно было, и привычные занятия, казалось, потеряли всякий смысл.
Впрочем, всегда оставалась выпивка.

И он пил. Дни напролет. Ему было наплевать, кто там что думает о причинах его затворничества.
Нижний ящик своего письменного стола он открывал редко. Там давно уже лежал изрядно обгоревший енотовый хвост, который он так и не собрался заменить другим. В этом огрызке паленого меха было заключено слишком много воспоминаний, именно это меховую нелепость он привязывал к волосам, когда ему было шестнадцать.
Год назад к хвосту присоединилась копна белых волос. С тех пор он, кажется, ящик не открывал вовсе. А теперь вот сидел на полу и разглядывал трофеи своих неудач.
Всегда считал, что у Сквало жесткие волосы, а сейчас они почему-то казались мягкими – истончились, что ли? Он касался спутанных прядей, бездумно перебирал по волоску.

----

На звонок Сквало ответил сразу. Он был уверен, что Занзас если и позвонит, то лишь потому, что повод будет серьезным. В трубку молчали.
- Занзас?
Он слышал только тяжелое, частое дыхание.
- Занзас! Ты в порядке?.. Где ты?.. Зан…
Связь прервалась.
Ругаясь, Сквало перезвонил. Нет ответа. Он слушал гудки, уже понимая, что никто не ответит.
Что с этим идиотом опять случилось, во что он влип? Недавно чуть ни сдох – и снова что-то?..
Он позвонил Луссурии, пропустил мимо ушей щебетание бывшего коллеги: «Ску! Мы только сегодня о тебе вспоминали. Как у тебя дела?»
- Где Занзас?
- У себя.
- Это точно?
- Конечно, милый.
- Я тебе не милый.
Он оборвал связь.
От давешней непогоды не осталось и следа. Кончался февраль, солнце вновь воцарялось на Сицилии.
Почему Занзас позвонил? Случайно, что ли? Сквало не оставляло ощущение странной тревоги. Что с ним там?
Похоже, проще было съездить, чем трепать себе нервы.


Разбитый телефон валялся рядом с осколками бокала. Занзас сидел на полу, прислонившись головой к своему креслу.
Сквало собирался вдоволь поорать на этого придурка, но тут даже как-то притих.
- Слушай, ты ведь сопьешься так, - сказал он.
- А кого это колышет?
- Ну, меня, - сказал Сквало.
- Да, конечно. Проваливай к своей жене.
Сквало сел на пол рядом с ним. Забрал у него бутылку.
- Отдай.
- Слушай, у тебя дочь. Было бы неплохо, если б ее отец не был алкоголиком.
Занзас скривился.
- Как будто я вообще ей нужен.
Сквало посмотрел на него.
- Иди-ка сюда.
Обхватил его рукой за шею, пригнул к себе. Занзас закрыл глаза, вдыхая знакомый запах. Вот ведь нелепость. Сколько перетрахал баб, ни одну бы вот так не узнал, а Сквало…
Сквало.
Не зря столько лет ходили слухи, что босс Варии и его зам спят вместе. Не спали, нет, даже в голову не приходило. А теперь думаешь: может и зря.
Представить секс со Сквало было куда проще, чем жизнь – без него. А ведь ничего, год уже прожил. И дольше бы прожил.
Сквало обнимал его, слегка покачивая, - будто баюкал.
Если б можно было разозлиться, от души так, чтоб шарахнуть придурка об стену, прибить к чертям, разнести здесь все. Вот только злости не было. Усталость была, а злости – нет. Перегорело все и потухло, один пепел остался.
- Воои, это что за хрень? Ты, что, их собрал тогда?
Занзас приподнял голову. Увидев белые волосы, зажатые в чужом кулаке, он взбесился моментально. Какой уж там пепел.
- Положи!
- Какой же ты придурок все-таки.
Занзас не выдержал. Удар отшвырнул Сквало к стене. А он смеялся. Этот чертов отброс ржал, как ненормальный.
- Положи на место!
- Ты вконец свихнулся? На черта их хранить?
У камина он оказался в два шага. Занзас успел бы выстрелить, но стрелять в этого кретина он все так же не мог.
Белоснежная копна вспыхнула моментально.
Занзас метнулся к камину, даже не думая, насколько глупо это выглядит. Схватил, но волосы уже горели.
От камина его оттащил Сквало.
- Мама миа, да ты совсем допился, идиот!
Занзас вдруг расхохотался – зло, устало. Сквало клялся, что будет его союзником в борьбе за власть. Ни о чем больше речь никогда не шла.
Никогда.
Ни о чем.
- Ты руки обжег, - сказал Сквало.
- Отвали.
- Занзас…
- Отвали, я сказал!
Ударом снизу в челюсть отшвырнул его от себя. Сквало свалился на спину и остался лежать. Потянулся устало, сказал:
- Знаешь… А я всегда думал, что они тебя раздражают.
- Волосы?
- Угу.
Занзас сидел, обхватив колени руками. Сжечь бы здесь все дотла. Коль уж начали жечь прошлое, почему бы и не продолжить?
- Я всегда думал, что я тебя раздражаю, - продолжал Сквало. Спокойно так, - Ты ведь еле терпел меня. Я же для тебя вроде Леви. Пользы от меня было больше, но и надоедливей я был раз в двадцать. Мне казалось, если я уйду, ты почувствуешь разве что облегчение.
Занзас слушал. Смотрел в пол – чудо, что взглядом не поджег.
Сквало так и лежал, закинув руки за голову – худой долговязый придурок с встрепанными белыми волосами. Пройдет еще, быть может, лет десять, и этот странный цвет начнут принимать за седину.
- Соскучился я по тебе, - сказал Сквало, - Ты не представляешь, как.
- Заткнись, - сказал Занзас.
- Ладно.
Уйдет? Ну, проваливай давай, хватит жилы тянуть.
Нет, не уходит.
Теплая ладонь легла Занзасу на плечо.
- Пошли прокатимся.
- Отвали.
- Пошли. Давай вставай, алкоголик хренов.
- Отвали, я сказал!
- Поехали, на мелкую посмотришь.
- С чего ты взял, что я вообще хочу ее видеть?
- Я тебя знаю, - сказал Сквало.
- Ни хрена ты не знаешь!
Ни хрена… В сжатом кулаке плясал злой огонек. Хотелось разомкнуть ладонь и ударить, вжать пламя в это худое лицо, в кривую акулью улыбку, в серые глаза. Знает он. Да что ты обо мне знаешь, придурок? Легче мне стало, когда ты ушел, намного легче. Прям жизнь новыми красками заиграла.
- Не ори, - сказал Сквало.
Занзас закрыл глаза. Теплая ладонь на плече почему-то успокаивала. Огонек погас.
- Давай, поехали. Ты свихнешься здесь с бутылкой в обнимку.
- Раньше тебя это не волновало.
- Раньше ты столько не пил.
Занзас смутно удивился. Пил он куда больше, чем раньше, но акуле-то откуда это знать?
- Слушай, ты башкой своей начнешь когда-нибудь думать, нет? Тебе сорок скоро.
- Отъебись, а?
- Не отъебусь. Пробовал, не вышло.
Занзас посмотрел на него. Неужели вернется?
- Пошли.
И он пошел.

В машине они молчали. Занзас смотрел в окно, и шрамы становились все заметней. Сквало, как обычно, перебарщивал со скоростью.
Пошел дождь. А ведь казалось – все, установилась уже погода.
- Вернешься? – наконец, сказал Занзас.
- Что? – Сквало то ли не понял, то ли не услышал.
- Не гони так, дорога мокрая.
Сквало хмыкнул, но скорость сбросил.
- Вернешься? В Варию?
- А зачем?
Да незачем, конечно. Занзас смотрел в окно. Темные тучи заволокли небо до самого горизонта. Воздух в салоне становился все суше и горячее.
Машина съехала на обочину.
- В чем дело?
Занзас повернулся и получил кулаком в скулу. И почувствовал изрядное облегчение. Вот теперь все стало гораздо проще.
Из машины они вывалились, сцепившись – и отнюдь не в объятьях. Пламя Занзас использовать не собирался, но руки его были слишком горячими для того, чтобы не оставлять следов. Впрочем, Сквало бил левой и от души, так что урона приходилось поровну. Они скатились с дороги в поле, и Занзас, вывернувшись из стального захвата, вцепился в жилистую шею придурка.
Кажется, сигналили машины. Кто-то кричал. Дождь барабанил по спине.
Занзас готов был убить.
Сквало от души приложил ему в челюсть.
- Слезь с меня, придурок!
Занзас отпустил его и свалился рядом. Прикрыл ладонью лицо от дождя.
- Полегчало? – сказал Сквало.
Занзас усмехнулся.
- И еще как.
Они так и лежали плечом к плечу.
- Машину уведут, - лениво сказал Сквало.
- Пусть попробуют.
Дождь стихал, ветер относил тучи к северу. Надо было что-то сказать. Но Занзасу, кажется, проще было убить, чем признать, что этот мусор ему дорог. Он и в детстве то людям не верил, а в шестнадцать окончательно убедился, что привязываться нельзя, нельзя, нельзя – и уж тем более нельзя кому-то сообщать о своих привязанностях. И без того слабостей хватает.
Паранойя, да. Но проще сдохнуть, через переступить через нее. Тем более что Сквало все равно его бросил. Сначала привязал к себе, а потом отвернулся.
Закономерно, что уж там. Рано или поздно каждый предает. Рано или поздно…
Он всегда знал, что Сквало предаст. Поэтому и поторопился предать первым.

---

Бьянки подняла голову. Занзас. Стоит, прислонившись к косяку, и смотрит – подумаешь, олицетворение мрачности. Губы разбиты, и на скуле синяк, и мокрые пряди прилипли ко лбу.
Тереза Анна Мария жадно кусала грудь. Бьянки смотрела на отца своей дочери.
А ведь он тоже человек. Не самый лучший, что уж тут говорить, но и худшим его назвать тоже язык бы не повернулся.
- Я знаю, что ты вряд ли поверишь, но я сожалел о том, что сделал это.
Она слегка усмехнулась, уловив главное:
- Теперь уже не сожалеешь?
Карие глаза с алым отблеском. Пряди темных волос.
Даже если б он умел держать себя в руках, расползшиеся темные пятна - следы ледяных ожогов – его все равно бы выдали. Занзас явно был зол как черт.
Бьянки застегивала блузку.
- Иди сюда. Руки согни… Оглох?
- Что?
- Руки, говорю, согни. Да, вот так. Держи.
- Я не…
Он замолчал. Теплое, тяжелое, сонное легло в его руки.
- Головку вот так придерживай.
Шрамы бледнели, становились почти незаметными. Он смотрел в сонное лицо своей дочери.
- Это я уговорила Супербию повидаться с тобой.
- Зачем?
- В Милане тебе сильно досталось.
- И что?
- Супербия места себе не находил. Знаешь… Тогда, после свадьбы, он решил, что тебе плевать на него. Что ты просто захотел меня и решил себе не отказывать.
В глаза ей Занзас не смотрел. В наличие у него совести Бьянки не слишком верила, но и совсем в человеческих чувствах ему отказать было сложно. Правда, не так много в мире было людей, на которых распространялись чувства Занзаса Вонголы. А остальные для него были – да – мусором под ногами.
- Другого бы он убил, а тебя… сам понимаешь.
Занзас молчал. Женщина, стоящая слишком близко, коснулась его руки.
- Я знаю, что дело не в похоти. Ты приревновал. Тебе показалось, что он тебя бросает.
- Я, что, гей, по-твоему?
- Нет. И в этом отчасти твоя проблема.
- Да?
Она чуть пожала плечами.
- В дружбы ты не веришь, возбуждать он тебя не возбуждает, но и жить без него ты не можешь. Я тебя утешу, знаешь…
- Чем?
- Он тоже без тебя не может.
Сладко зевнула малышка на руках у Занзаса. Где-то на улице просигналила машина, прошелестел далекий шум колес.
- Я-то думала, у него это прошло. Он даже слышать твое имя не хотел. А потом тебя подстрелили в Милане, и Супербия… Не поверишь, я молилась за тебя. Я думала, если ты умрешь или останешься в коме, мой муж сойдет с ума. Или тоже умрет.
Где-то внизу ходил Сквало, не знавший, что его обсуждают. Снова проехала машина. Кипарисы шелестели на ветру.
- Да и малявке неплохо бы знать, кто ее отец.
Она знала, что сказать.

----

Сквало сидел на диване. Бьянки подошла сзади и потянула за белую прядь.
- Что?
- Если все кончится шведской семьей, я тебя убью, - сказала она.
- Ты пробыла с ним пять минут и уже готова с ним спать?
- Нет. Поэтому в случае чего спать с ним придется тебе.
- Смотри. А то ведь я ревную.
Она обняла его сзади, прижалась щекой к белым волосам.
- Я тоже ревную. А давай его убьем и закопаем под деревом?
Сквало хмыкнул.
- Или посадим в подвал, - продолжала она.
- Зачем?
- Для эстетики. Представь, голый Занзас на цепи в сыром, холодном, темном подвале.
- У нас сухой подвал.
- Вот облом.
- Ты его оставила с Терезой?
- Да. По-моему, ему можно. Он будет осторожен. Ему только на первый взгляд на всех наплевать.
- Не только на первый. Но на нее не наплевать точно.
- А я прямо-таки мечтаю, чтобы она ему что-нибудь подпалила. Например, эти дурацкие перья.
- Я бы с удовольствием на это посмотрел.
- Вот за что я тебя люблю, так это за доброту, - фыркнула она, - А он точно не любит мужчин?
- Нет. С чего ты взяла?
- У него к тебе гораздо серьезней, чем я думала.
- Что-что?
- Он очень трепетно к тебе относится.
- Да ему плевать, жив я или подох.
- Супербия…
- Что?
- Ты дурак.
- Пойду я, посмотрю, как у него там дела.

Дела шли, в общем-то, неплохо. Занзас с малышкой на руках сидел на диване. Малышка спала, Занзас спал тоже.
Такая странная, мирная картина. Сквало остановился в дверях, глядя на них.
- Что? - сказал Занзас, не открывая глаз.
- Ничего. Спи.
Но заставить себя уйти Сквало не мог.
- Если ты действительно этого хочешь, я вернусь, - сказал он вдруг.
- Очень, - вырвалось у Занзаса.
Он проклял все на свете. Надо же было такое ляпнуть!
- Договорились, босс.
"Босс". Давно он этого не слышал и не думал, что вообще услышит.
Сквало сел на диван рядом с ним.
- Знаешь... Ты меня удивил.
- Чем?
- На черта ты их хранил?
- Они принадлежали мне, - сказал Занзас угрюмо.
Да уж.
Эффектная была сцена, что и говорить. Как этот придурок полоснул мечом по волосам, а потом швырнул белоснежную охапку ему в лицо: "это твое". Все онемели. А ему-то всегда казалось, что эту кодлу идиотов ничем не заткнешь.
Сквало, правда, иногда умудрялся.
Даже если он вернется, по-прежнему уже не будет. По-настоящему ничего уже не вернуть.
- Это не те воспоминания, которые стоило бы хранить.
- Вот как? - сказал Занзас почти спокойно.
- Ты не представляешь, какой это был ад.
Занзас с удовольствием бы свалил отсюда. Только ребенок на руках и останавливал, он не был уверен, что сможет сейчас уложить девочку в кроватку, не разбудив. Она уже начала беспокойно ворочаться и кряхтеть - будто чувствовала его злость.
- Я не знаю, зачем я их вообще растил.
Воздух вокруг стал сухим и горячим.
- Все ведь казалось безнадежным, - продолжал Сквало, будто не обратив на это внимания, - Я был уверен, что это навсегда, что ты никогда не выйдешь оттуда. И я ничего не мог сделать. Я только и мог, что таскаться к тебе, как идиот. Космы вот еще отрастил. Как будто от всего этого был хоть какой-то толк. Мне казалось, еще немного, и я свихнусь. Особенно когда приходил потрепаться с куском льда. Ты ведь даже не слышал.
- Я слышал, - сказал Занзас.
- Ты не рассказывал.
- Я тебя так ненавидел за это. Если б смог освободиться, прибил бы на месте.
Они переглянулись. Сквало чуть усмехнулся.
- Ты так и не дал мне окончательно свихнуться, сволочь, - сказал Занзас.
- А ты хотел?
- Угу.
- Поганое было время.
- Да.
- Я ж тебе говорю: это не то, что стоит помнить.
- Как будто есть то, что стоит.
- Ну, вот с малявкой ты хорошо смотришься. Это я с удовольствием запомню.
- Из меня выйдет паршивый отец, - сказал Занзас.
- Да ладно прибедняться-то. Отличный из тебя выйдет отец. Что я тебя не знаю, что ли.
- Да что ты обо мне знаешь...
- Ну, например, то, что ты идиот.
- От идиота слышу.
- Да уж, - хмыкнул Сквало, - Два дебила - это сила.
Обнял его одной рукой, прислонился головой - к голове.
Занзас вздохнул. Съехал чуть ниже, устроился поудобнее и закрыл глаза. Пробормотал:
- А мне нравились твои волосы.
- То-то ты мне полбашки передрал.
- Люблю, как умею.
- Будешь так любить малявку, убью нахрен.
- Ты думаешь, я совсем тупой?
- Иногда, - сказал Сквало.
- Ой, заткнись, а?
- Правда, нравились?
- Волосы?
- Угу.
- Это был как знак... – он усмехнулся криво, - что ты в меня веришь.
- Я и так в тебя верю, - сказал Сквало.
- Да ну?
- Придурок.
- Тупой босс, - подсказал Занзас, - Что у тебя там у тебя еще в репертуаре?
- Ты меня и похлеще зовешь.
- Наверное, - сказал Занзас. Он чувствовал себя усталым донельзя. Потерять, обрести - все это забирало слишком много душевных сил.
- Уложить малявку? Или подержишь?
- Подержу.
- Поспи немного, - сказал Сквало.
- Да подушка из тебя так себе. Что ты такой костлявый, а?
- Какой есть.
- Вот откуда ты навязался на мою голову?
- Жалеешь?
Сквало вроде и усмехался, но что-то было в его голосе...
- Иногда, - сказал Занзас, - Особенно когда ты в очередной раз сдохнуть пытаешься. Привязанности - это слабость.
- Я никому не скажу.
- А то никто не знает. Ты единственный такой тупой, кто не в курсе, где у меня слабое место.
- Спи, - сказал Сквало, - Хватит болтать.
Рука Сквало была теплой, а плечо - да - жестким. Малышка успокоилась, посапывание ее стало ровным. Занзас, наконец, осознал, что слабостей у него прибавилось.

Бьянки заглянула в комнату, хмыкнула, приподняв бровь:
- Я тоже хочу! Можно?
И, не дожидаясь ответа, устроилась на диване под боком у мужа.
Сквало обнял ее и поцеловал в макушку.
- Похоже, ты доволен, - сказала Бьянки, - Сграбастал всех под свое крылышко.
- Тише. Разбудишь.
Она обвила руками его талию, устроилась головой на плече и вздохнула. Надо быть благодарной и за малые радости, коль уж других не достается. Знала ведь, за кого выходила замуж.
Помирились, и слава богу. Сквало без Занзаса – не совсем уже и Сквало. Привидение, а не человек. И жалко же его было!
А себя-то как жалко.
И только Занзаса не жалко ну совсем, но придется все-таки принять его в свою жизнь.
- Хочу сына, - сказал Сквало.
- Тебе этого великовозрастного балбеса не хватает?
- Я хочу маленького.
- Как насчет базуки десятилетия?
- Тише вы, - сказал Занзас недовольно, - Ребенка разбудите.
- Одного, похоже, уже разбудили, - сказала Бьянки, - Молчу, сеньор ворчун, молчу.
Она улыбнулась и закрыла глаза. Все хорошо. Не идеально, конечно, но хорошо.
В конце концов, она всегда может отравить этих двух обормотов, если совсем достанут.