СЭМ: Знаешь что, старик, я уже сыт по горло твоими замашками камикадзе. ДИН: Какой нафиг камикадзе? Я - ниндзя!
не удержалась
последний текст - шикарен
последний текст - шикарен
16.03.2012 в 07:54
Пишет XS team:XS: мини
Сквало снимает юбку. Серая ткань сползает с худой задницы и ложится на мраморные плиты веранды. Сквало переступает, цепляет ее носком сапога и отбрасывает подальше.
Занзас смотрит.
- Слушай, - говорит Супербия, возясь с застежкой меча. Ветер во все стороны раздувает размотанные бинты, ерошит короткие волосы. - Можешь подержать?
Она протягивает свою железяку с таким благоговением - можно сказать, отрывает от сердца, - что Занзас решает не отказывать.
Сквало взбирается на узкие перила. Она балансирует на полосе шириной уже ладони, широко раскинув руки, проходит вперед и назад, сначала осторожно, а потом все увереннее ступая, ловит взгляд Занзас и ухмыляется - сейчас что-нибудь выкинет. Она прогибается в талии и откидывается назад, ловя выставленными ладонями твердую поверхность, рубашка задирается и соскальзывает по животу до самой груди, Супербия делает мах и на несколько секунд замирает, стоя на руках, а потом аккуратно опускается на балюстраду. И снова смотрит на Занзас.
- Круто? - спрашивает Сквало, не дождавшись одобрения.
Занзас пожимает плечом.
- Здесь полно людей, - говорит она. - Почему ты светишь своей голой задницей?
- Так неудобно же в юбке, - не понимает Сквало.
- Могла брюки надеть.
Супербия, все еще не слезая с перил, устраивается на корточках, как бледный лягушонок.
- Что Луссурия дал, то и надела, - супится она. - Я вообще не понимаю, почему тебя это так волнует.
Занзас размышляет над тем, стоит ли сказать честно, сказать нечестно или ничего не говорить - и останавливается на последнем.
- А вот мне похуй! - гордо объявляет Сквало, и улыбка возвращается на ее лицо.
Порыв ветра сдергивает рубашку с ее плеча. Супербия становится спиной к обрыву, ноги широко расставлены, в глазах нехороший блеск.
Занзас вытягивает руку, удерживая меч за крепления двумя пальцами и начинает его раскачивать. Говорить ничего не приходится - в мгновение ока Сквало оказывается рядом.
- Черт, - говорит она. - Вот теперь еще и искать эту хрень по всему полу.
Занзас ловит ее за рубашку и притягивает ближе.
- Не делай так больше, - предупреждает она.
- Да что не так-то?
Супербия вырывается и идет разыскивать свою юбку, отнесенную ветром, под какими-то скамьями, диванчиками, выставленными в честь погожего дня и ожидающихся гостей, и высокими цветочными кадками, в которых начинает что-то распускаться. Дом все еще холоден и пуст, но сама мысль о том, что кто-то застанет их... нет, не так: что кто-то увидит голую, растрепанную, улыбчивую Сквало, показывающую свои дурацкие фокусы именно ей - все это заставляет Занзас давить в себе глухое, непонятное раздражение.
*
- А хорош папенькин дом! - ржет Сквало и несется на балкон со всей прытью. Как будто годами здесь не бывала, как же.
Она перегибается через ограждение, будто пытаясь носом сунуться, дотянуться до не долетающих сюда брызг водопада. Волосы взлетают и опадают, стекают с ее плеч.
Замок в Ломбардии - наверное, самый нелюбимый Девятым. На взгорьях сыро, холодно, а с балкона в пропасть любят бросаться спятившие слуги. Была одна такая неприятная история - лет девять назад, если не больше.
Занзас медленно подходит к перилам. Внизу будто ничего и не изменилось - узкий холодный поток разбивающейся о камни воды, зеленая кромка луга наверху и редкая зелень мха, покрывающего отвесную земляную стену. Сквало выпрямляется и откидывает волосы назад, пихает Занзас в плечо:
- Эй, если ты сейчас заснешь, в дом не потащу.
Занзас сует ей в руки полупустую бутылку и отходит, садится на длинную каменную скамью, нагретую солнцем.
- Зачем это мне? А, ладно, - Сквало размахивается и бросает в пропасть недопитый кампари.
Спустя несколько секунд слышно, как внизу бьется стекло. Сквало рассматривает оставшиеся на пальцах темные капли, принюхивается и слизывает их. Занзас мутит от этого зрелища.
Супербия седлает перила. Разношенные кожаные брюки формы натягиваются на коленях и матово и гладко блестят на бедрах. Уцепившись ногами, она медленно отклоняется назад, раскинув руки, ветер бросает волосы ей в лицо, и она отворачивается, глядя куда-то в наветренное пространство.
Занзас закрывает глаза. Это уже не та стадия опьянения когда проясняется в голове, но еще не та, когда начинает отчаянно хотеться спать.
- Занзас.
Незаметно подкравшаяся Супербия становится рядом, коленом касаясь колена.
- Срочно скройся с глаз, - говорит Занзас.
- Ладно, - покладисто соглашается Сквало.
Но в противовес ее словам плеча тут же легко касается теплая рука.
Занзас взъяривается. Она хватается за запястье и дергает вправо, выставляет колено, чтобы Сквало упала, если не удержится на месте. Супербия удерживается. Вырывает руку и метит ударить левой в живот - на пробу. Хотя что Занзас, даже пьяной, такие удары. Она поднимается, но Сквало неожиданно пинает ее в лодыжку и тут же подхватывает начавшую оседать Занзас подмышки, а потом странным тихим голосом, заставляя ее замереть, говорит:
- Я же помочь хочу.
Она прижимает голову Занзас к своей груди, осторожно опускает руку ей на шею и гладит большим пальцем выступающий позвонок. Сквало тяжело дышит, и Занзас дышит вместе с ней, вжимаясь щекой в распахнутый ворот рубашки. Влажно пахнет свежей одеждой. Видно, как от плеча Супербии змеится по ключице свежий шрам. Занзас дергает за отворот, вырывая пуговицы из петель, чтобы рассмотреть его лучше.
Занзас кладет руку ей над грудью. Она крепко держит Сквало поперек спины, чтобы удерживаться в неудобной позе, и всем телом чувствует, как часто бьется у нее сердце. Занзас трогает край шрама, а потом, в приступе отчаянного раздражения, давит на него, царапает ногтями и, схватив за плечи, отпихивает от себя Супербию так, что та делает еще несколько шагов назад, восстанавливая равновесие.
- Сказала же, - говорит Занзас.
Она уходит, хлопая за собой дверями, и слышит, как вслед ей Сквало орет что-то вопросительное и обиженное. Что толку, Занзас и сама не знает, что мешает ей избавиться от раздражающей, выбешивающей, громкой, знающей слишком много Супербии.
*
Накрапывает дождь. Волосы Сквало становятся тяжелыми и холодными от разлившейсся в воздухе влаги. Подумав, она наматывает их на кулак и засовывает в капюшон форменной куртки. Супербии нравится такая погода, странно было бы, если бы не нравилась.
- Хочу забрать этот дом, - говорит Занзас.
- Ладно, - Сквало покачивается с пятки на носок, засунув руки в карманы, - я договорюсь. Старик, конечно, будет не в восторге.
- Тем лучше для нас, - замечает Занзас.
- Но вряд ли откажет.
Супербия пробует перила пальцем и рассматривает намокшее, темное на белой перчатке пятно. А потом, высоко задрав колено, ставит ногу на поручень. Занзас ловит ее за капюшон:
- Куда полезла?
Они обе смотрят вниз.
- Никаких Каваллоне с носилками мимо не пробегало, так что даже не думай. Собирать тебя по кусочкам никто не будет.
Сквало дуется смешно, совсем как в детстве. В последние пару месяцев что-то сильно изменилось в ней.
- И ничего я не упаду! Мне что, дождь когда-нибудь мешал? Да ха! Я и сплясать могу на перилах.
- Ага, - говорит Занзас, все еще удерживая ее. Просто на всякий случай.
Сквало вертится, освобождается, но попыток куда-нибудь залезть больше не предпринимает - спокойно стоит рядом, упираясь в перила задницей, той самой, которая волновала Занзас так долго. И, если совсем честно, волнует до сих пор.
- А зачем тебе особняк, а, босс? - спрашивает Супербия, и Занзас отвечает ей взглядом исподлобья. - Ладно, ладно, поняла, нельзя спрашивать, - а потом наклоняется к самому уху и горячо, заговорщически шепчет: - Мне кажется, ты что-то затеваешь.
- У меня вообще масштабные планы, - говорит Занзас, испытующе смотря на нее, - на будущее, на ближайшее будущее, на этот месяц, на сегодня вечером.
Сквало касается губами ее щеки. Занзас чувствует, как она улыбается.
- Иди внутрь, я догоню тебя, - говорит Занзас.
Прежде чем отправиться в дом, она бросает вниз пятицентовик.
*
Занзас просыпается от какого-то тихого то ли визга, то ли скрежета и автоматически бросает подушку в источник звука. Подушку, судя по всему, ловят на лету. Занзас открывает глаза: Супербия водит металлическим пальцем по начинающему индеветь стеклу.
За окном виден припорошенный снегом балкон, пустые высокие клумбы, балюстрада с примерзшей коркой льда на перилах.
- Уныние и ужас, - говорит Сквало.
- Иди убей кого-нибудь, не мешай жить, - отвечает Занзас и переворачивается на другой бок.
Сквозь дрему она слышит, как, легко ступая, Сквало уходит в кабинет, как гремят там ящики стола и скребет по полу передвигаемое кресло. Потом лязг - видимо, достает из коробки свой драгоценный меч. Кто-то стучится.
Занзас слушает приглушенный расстоянием и стенами разговор на повышенных тонах. Слышно, впрочем, только саму Сквало.
- Что я здесь делаю? Нет, это что ты здесь, блядь, делаешь?!
- Значит, собрал всех и отправляйтесь назад. Нам нужно все полностью.
- Нет, чем ты думал, дебил? В следующий раз я отправлю Бельфегора, тогда и посмотришь, что означает "убрать всех свидетелей". То есть вообще всех.
- Тут босс предлагала мне способ развлечься. Я вот думаю, ты хорошо подойдешь.
Грохает дверь. Улыбаясь, Занзас натягивает одеяло на голову.
Ей снятся прачечные с миллионами долларов в барабанах стиральных машин, текущее по венам рук жидкое черное и прозрачное пахучее, конвейер с коробками, маркированными "90-60-90, 172, голубые" или "112-90-120, 168, карие", подставка для кухонных ножей с разъемом для бензопилы и длинный хвост белых волос, любовно хранимый в шкатулке.
В коридорах особняка Варии всегда полно народу в любое время суток. Дежурные патрули и рядовые подчиненные, которые спешат на очередное задание, офицеры, от которых шарахаются к стенам новички. Всегда слышны разговоры, шум, перебранки, приказы. Иногда — звук битой посуды или лязг металла. Звук тяжелого дыхания или выстрелов.
В особняке Варии можно много чего услышать.
- Мусор, - зрачки у Занзаса расширяются, он облизывает губы и скалится — совершенно по-звериному. Голодно.
В воздухе стоит густой и вязкий запах крови. Занзас втягивает его жадно — зверь почуял добычу. Он приближается.
Сквало медленно прикрывает за собой дверь, отрезая все звуки и шум. Сползает по дверному косяку вниз, на пол, и смотрит на него снизу вверх: перед глазами все плывет, и Занзас кажется чем-то бесформенно-опасным, как чудовище из ночного кошмара. Впрочем, Сквало никогда не видит кошмаров. Надо бы включить свет — или хотя бы спросить, почему Занзас сидит тут в темноте — но это сейчас кажется совсем не важным.
- Ты что натворил, уебок? - Занзас хватает его за волосы и с силой дергает вверх. Сквало слышит, как трещат позвонки в запрокинутой шее.
- Я победил его, Занзас, - шепчет он быстро и жарко, чувствуя, как с каждой минутой его все больше и больше трясет, словно от лихорадки. - Я победил Тира. Я...
Он осекается и коротко, рвано выдыхает сквозь зубы, когда пальцы на его макушке неожиданно разжимаются, и широкая прохладная ладонь ложится на лоб. Хорошо. Как же, мать его, хорошо...
У него и вправду лихорадка — понимает он, и в следующую секунду летит на пол от удара.
- Дерьмо, - низко рычит Занзас, склоняясь над ним. Сквало думает, что это всего лишь глюк от температуры — но ему кажется сейчас, что глаза Занзаса горят в темноте двумя раскаленными углями. Жарко. По вискам стекают капли пота. Супербия машинально тянется утереть их ладонями — и кривится от боли, стискивая зубы.
- Бесполезный кусок дерьма, нахрена ты мне теперь нужен. Исчезни, уползи в самый темный угол и подохни там, чтоб я этого не видел. Ты еще не сдох, а уже воняешь, как падаль.
Сквало зажимает целой ладонью кое-как перетянутый обрубок руки, из которого до сих пор струится кровь, и заставляет себя подняться на ноги. Занзас следит за ним внимательно, и как только Супербии это удается, отправляет его пинком обратно на пол.
- Мне не нужно такое дерьмо, как ты. Ползи, я сказал.
Перед глазами все полыхает красным. Сквало кривит губы, прикусывает нижнюю, пока не чувствует во рту привычно обжигающий металлический привкус — и рывком вскакивает, чудом не сблевав от резкого движения. Отскакивает в сторону от направленного на него пистолета и прыгает на Занзаса, вцепляется в него здоровой рукой, впивается зубами в горло, смеется хрипло на ухо. Занзас вздрагивает — и Супербии хватает этой секундной заминки, чтобы сделать подсечку и повалить его с грохотом на пол.
Он щелкает окровавленной пастью прямо у него перед лицом, скалится, силится выдавить пальцами эти ненавистные горящие глаза: потому что их выражение стремительно сменяется с презрительного на какое-то другое, и его Супербия не может понять и вынести.
Занзас перехватывает его ладонь и прижимает к боку. Сквало дергает обрубком второй и вскрикивает — от запястья до плеча прошивает раскаленная боль.
- Мусор, - хрипит Занзас и всматривается пристально в его лицо.
- Сука, - воет Сквало от боли и обиды, - сука, я убил Тира для тебя, я для тебя чуть не сдох! Но если, блядь, ты еще раз скажешь мне, что я слабак и должен в темном углу сдохнуть — я клянусь тебе, я тебя убью, ты понял?!
- Заткнись, - шепчет Занзас и притягивает его, укладывает на себя осторожно. - Замолчи.
- Ты думал, я настолько тупой, что позволю отрубить ему мне руку? Да я сам ее отрубил, ты слышишь меня — никто не сможет сказать, что я слабак, никто не посмеет упрекнуть в том, что я выиграл в неравном бою! Я сам сделал это, ты понял?
- Я знаю. Мне доложили, - говорит Занзас глухо и вжимает его в себя. - Тупой кусок отбросов. Мусор. Дерьмо. Если ты выкинешь что-нибудь подобное еще раз — я пристрелю тебя своими руками. Ты понял?
Сквало молчит. Жар постепенно сходит, и теперь его начинает трясти от озноба. Холод пробирается зашиворот. Занзаса хочется убить, но он горячий, как печка, и Супербия прижимается к нему, кладет голову на плечо и хрипло дышит в шею. Он видит, как смуглая кожа покрывается мурашками.
- Вали в лазарет, мусор, - цедит сквозь зубы Занзас, а сам кладет осторожно руку на спину Сквало и гладит острые позвонки сквозь мокрую ткань рубашки. - Или ты настолько бесполезен, что тебя надо туда отнести?
- Иди нахер, - огрызается Сквало. Его клонит в сон и никуда не хочется идти — он лежал бы так вечность. Была бы под ними еще кровать, а не пол... - Я подарил тебе Варию, ты хоть понимаешь это?
- И не только, - рука Занзаса зарывается во влажные волосы, и Сквало стонет тихонько. Занзас дергает за прядь, и Супербия шипит от боли. - Еще — кучу проблем.
- И не только. Еще... - Сквало закрывает глаза и хочет ответить ему, но темнота такая прохладная и спокойная, что нет никаких сил больше открывать рот.
- И кое-что еще, - Занзас поворачивает голову и утыкается губами в облепленный влажными волосами лоб.
Он медленно поднимается и берет Сквало на руки. Супербия — всего лишь тощий мальчишка. Он и не весит почти ничего. Голова запрокинута, и на шее остро выделяется обтянутый тонкой кожей кадык. Лоб покрыт холодной испариной, перемотанный жгутом рукав пропитан кровью и обрывается ничем. Пустотой.
Какое-то хуевое сегодня Рождество, - думает Занзас. И подарки какие-то хуевые.
Он наклоняется к лицу Сквало и кривит губы в усмешке. Самое время разбудить самоуверенного уебка и спуститься вниз, чтобы он как следует насладился каждым моментом своей беспомощности. Чтобы запомнил, каково это — быть не в силах изменить что-то...
В коридорах особняка Варии всегда полно народу в любое время суток. Дежурные патрули и рядовые подчиненные, которые спешат на очередное задание, офицеры, от которых шарахаются к стенам новички. Всегда слышны разговоры, шум, перебранки, приказы. Иногда — звук битой посуды или лязг металла. Звук тяжелого дыхания или выстрелов.
В особняке Варии можно много чего услышать.
Занзас молча несет спящего Сквало по коридорам, и их окружает мягкая, обволакивающая тишина.
Когда Девятый решил женить наследника, Сквало сразу понял, что успехом его затея не увенчается. Вообще-то, бабы любили Занзаса – с этим проблем не было. Проблема заключалась в том, что Занзас не любил баб. Он вообще не любил никого и ничего, кроме себя, жратвы и пистолетов. Сквало такая расстановка приоритетов вполне устраивала, но он сомневался, что какая-нибудь девица польстится на жениха с таким характером. Даже если этот жених – наследник Девятого.
Мнения Сквало никто не спрашивал, поэтому он не стал никому ничего говорить. Занзас вернулся из особняка Варии в резиденцию Вонголы и стал встречаться с девушками. То есть, это они стали с ним встречаться. Каждый день, как по расписанию, в замке появлялась очередная претендентка на руку и сердце будущего Десятого. Занзас обедал с ней, потом они шли гулять или в кино, потом возвращались в особняк, чтобы девушке не надо было ехать ночью домой, а утром – или даже раньше – девица в слезах и размазанной косметике удалялась из замка, чтобы больше никогда в него не вернуться.
– Я ей не понравился, – говорил Занзас старику, старик вздыхал, и всё начиналось по новой.
Сквало мотался между Варией и Занзасом, якобы для того, чтобы получать от него приказы, а на самом деле – чтобы убедиться в том, что Занзас не собирается жениться.
– Старик говорит, что он хочет внуков, – мрачно сказал как-то Занзас.
– А ты? – тупо спросил Сквало.
– А мне внуков хотеть ещё рано, – ответил Занзас.
Неожиданная откровенность Занзаса заставила Сквало проводить в резиденции Вонголы больше времени, чем это требовалось для решения вопросов, касающихся Варии. Никто не возражал и не задавал вопросов, а Занзас был как будто рад его присутствию.
Так Сквало посмотрел на очередную претендентку. Это была типичная хорошая девочка из хорошей мафиозной семьи, подчинённой Вонголе – ничего сверхъестественного, но девочка и впрямь была милой. Улыбнулась, когда Занзас сухо с ней поздоровался, за обедом не заговаривала сама, а только отвечала на вопросы Девятого. Занзас смотрел на неё, как будто пытался увидеть в ней что-то особенное. Девочка снова улыбалась, хлопала длинными ненакрашенными ресницами и смущённо отводила взгляд тёмных глаз. Занзас продолжал смотреть, Сквало бесился.
Потом Занзас повёл девицу на прогулку в парк, окружавший замок. Потом – поехал с ней в город. Сквало не удержался, взял в гараже машину поскромнее и двинул следом. Занзас смотрел с девицей романтическую комедию. Сквало утешался мыслью, что босс наверняка спит, а девица чувствует себя глупо.
Потом они вернулись в замок – и Сквало приехал следом. До того, чтобы подслушивать под дверью, он не опустился, но в варийский штаб возвращаться не стал – болтался в коридоре, якобы ожидая, пока босс освободиться. Потом хлопнула дверь, мимо Сквало пронеслась девица – в слезах и растрёпанных чувствах. Сквало хотел было задержать её и спросить, в чём дело, но решил рискнуть и спросить у Занзаса.
Когда он вошёл, Занзас сидел, сложив ноги на стол, и пил виски. Галстук, как дохлая гадюка, валялся рядом с бутылкой.
– Что ты с ней сделал? – спросил Сквало.
– Ничего, – по слогам произнёс Занзас.
– А почему она?.. – Сквало мотнул головой в сторону двери.
Занзас выразительно пожал плечами и кивнул на бутылку. Сквало знал, где он держит запасные стаканы, налил себе тоже и присел напротив.
– За что пьём? – поинтересовался он.
– За внуков Девятого, чтоб он их никогда не увидел, – мрачно сказал Занзас.
– Ты не хочешь жениться? – спросил Сквало.
– Не хочу, – со злой тоской сказал Занзас. – Тошнотворные тёлки. Знал бы, где искать, нашёл бы записную блядищу, но чтоб в тире десять из десяти выбивала или мечом махала, притащил бы к Девятому и сказал: вот моя невеста, жить без неё не могу, жени нас немедленно.
– У него бы инфаркт случился, – Сквало ухмыльнулся. Где искать бабу, способную стрелять и драться, он знал точно – в Варии нашлось бы с полдюжины женщин. Две были замужем за элитными бойцами, ещё одна по возрасту годилась в пару Девятому, а остальные были страшней всех смертных грехов, вместе взятых. Сквало сомневался, что Занзас польстится на кого-то из них, и делиться знанием не стал.
Занзас запустил стаканом в стену.
– Я того и добиваюсь. Достал.
– Девятый? – уточнил Сквало.
Занзас кивнул.
Сквало подал ему новый стакан и налил в него виски. Занзас выхлебал всё сразу и потребовал ещё.
– Тошнит от них, – сказал он, глядя мимо Сквало. – Сюсюкают, цветочками какими-то воняют. Одной руку в трусы сунул, она там бритая налысо и сухая, как бумага.
– Завизжала? – с ухмылкой спросил Сквало.
– Хуй там, – мрачно ответил Занзас. – Всхлипнула и попыталась на пальцы насадиться. Потом рука цветами пахла. Как будто мне не баба нужна, а надушенная статуя. И я им не нужен, – Занзас резко заткнулся, как будто сказал что-то лишнее.
– Да ты что! – удивился Сквало. – Ты ж будущий босс Вонголы, под тебя любая ляжет.
– В том и дело, – тихо и зло ответил Занзас. – Срать они хотели на всё. На рожу, на характер. Их даже размер моего члена не ебёт, каждая едет сюда с мыслью "я рожу Одиннадцатого Вонголу". Заранее надувается от гордости, аж сиськи увеличиваются.
Сквало как раз собирался отхлебнуть из стакана и чуть не подавился.
– Как же ты их разворачиваешь? – спросил он, откашлявшись.
Занзас допил то, что было в стакане, налил себе ещё, отхлебнул и уже совсем пьяным голосом сообщил:
– Говорю, что не готов.
– В смысле? – не понял Сквало.
– Сегодняшней, например, сказал, что не хочу её ебать прямо сегодня. Надо проверить свои чувства, не хочу ломать ей жизнь и ещё какой-то херни. Наизусть заучил, когда этот конвейер начался.
Сквало не выдержал и заржал.
– Тебе смешно, а у старика большая политика на моём хуе держится. Говорит, если я не женюсь, престиж Вонголы будет подорван.
Сквало никак не мог перестать ржать – и Занзас тоже расхохотался.
– Как будто престиж мафиозной семьи исчисляется количеством внуков босса, – сказал он сквозь смех.
– Ну так сказал бы ему, что не женишься, и дело с концом, – предложил Сквало.
– Я говорил, – Занзас махнул рукой и потянулся за бутылкой. – Но он же слушает, кивает, а потом начинает ныть.
Сквало никогда не подозревал Девятого босса Вонголы в нытье. Только в занудности, свойственной его возрасту.
– А ты терпишь? – удивился Сквало.
– Не терплю. Поэтому приходится возиться с этими куклами.
– И пить, – Сквало кивнул на ополовиненную бутылку.
– И пить, – согласился Занзас.
– Завёл бы ты себе любовницу, – посоветовал Сквало и прикусил язык. – Потом, может, и женился бы.
– Не хочу, – заорал Занзас и запустил в стену полным стаканом.
– А чего хочешь? – спросил Сквало.
Занзас обжёг его мрачным взглядом и стал снимать ноги со стола, чтобы взять следующий стакан.
– Да не может быть! – сказал Сквало.
– Пошёл ты, – сказал Занзас.
И Сквало пошёл. К Занзасу. Целоваться.
- … ах ты, гребаный мусор!
Бах!
Стакан разлетелся на мелкие осколки и осыпался красивым сверкающим градом. Конфетти, как на карнавале, ей-богу. Стеклянное переливающееся кофетти, которое застыло на мгновение в воздухе, прожигаемом парой злобных взглядов. Мелкие осколки падали вниз словно в замедленной съемке, пока Сквало облизывал губы, не отводя глаз от лица босса. О да, там было на что посмотреть – Супербия давно не видал у Занзаса такой изумленной рожи. Да что там - он в принципе сто лет такого не видал!
- Мусор! – взревел тот, швыряя второй стакан – и через секунду он встретил печальную участь первого, разлетаясь с грохотом.
- Ха, знаешь, босс, а это была не такая уж и плохая идея, - захохотал во всю глотку Сквало.
Да уж, определенно, это была просто блестящая идея: сцепившись в пьяном споре, взять друг друга «на слабо» и обменяться на неделю оружием. Чертов босс был искренне уверен, что Супербии не хватит мозгов и терпения сражаться «чем-то нормальным». Сам-то он был убежден, что и с тупой железкой выйдет победителем из любого боя. Ха, Сквало бы охотно посмотрел на размахивающего мечом Занзаса, да только босс ни разу не появлялся с клинком на людях, словно вовсе забыл о его существовании. Ну и хрен с ним, терпения этого кретина все равно не хватило бы ни на одну толковую тренировку – не говоря уже о реальном сражении. «Неделю этой херней махать» - Сквало скривился от слов Занзаса, но мрачно принял пистолеты, пообещав себе выдержать эту неделю. Он понятия не имел, как пережил эти несколько дней босс, но сам он едва не поехал крышей.
К огнестрельному оружию Супербия никогда не питал слабости: много шума, много дыма, сплошной прагматизм и никакого искусства – не то, что с мечом. Уникальный стиль – да какой с этими пушками может быть уникальный стиль? Любой дурак справится. Ну так какого же хрена у Сквало ничего не получалось?!
Поначалу Супербия не мог понять, как этот чертов идиот вообще управляется с пистолетами. С кобурой ходить оказалось ужасно неудобно, а засовывать их за пояс узких штанов просто не выходило: холодный металл впивался в поясницу, и ощущение это было не из приятных. Как будто кто-то все время трется о тебя стояком. Сквало почти что слышал чужое горячее дыхание в затылок и начал ловить себя на безотчетном желании поминутно оглядываться назад – не стоит ли там босс с мерзкой ухмылкой. Через пару дней это желание пропало, но теперь Сквало все время казалось, что он в любой момент отстрелит себе задницу, неудачно усевшись с размаха на стул – а это уж никак не входило в его планы. В планы Занзаса, в принципе, тоже, но с босса станется и поржать над лишней дыркой.
Пистолеты мешали. Они, черт их возьми, очень мешали! Их надо было все время чистить и следить за количеством патронов, их неудобно было использовать в ближнем бою, да и стрелять из них Сквало не собирался из принципа – будет он опускаться до уровня идиотов, которым не под силу овладеть истинным искусством боя. Швырнув пару раз чертовы стволы в голову особо нерадивых подчиненных, Супербия увидел на лице босса выражение, не предвещавшее ничего хорошего.
- Твоя железка легко ржавеет, ведь так? – процедил сквозь зубы Занзас с видом задумчивым и донельзя гнусным.
Сквало скривился и пошел полировать пистолеты. В который раз.
Иногда у него возникало ощущение, что ему доверили любимую собачку босса, которая – вот уж кусачая тварь – все время норовит нагадить где ни попадя и требует к себе внимания двадцать четыре часа в сутки. Стволы будто вечно пялились на него со стола или из бардачка машины, следили пристальными черными дулами, куда бы он ни шел. Сверлили затылок взглядом, и Сквало чертыхался и послушно брал их в руки. Спустя какое-то время он начал машинально поглаживать пистолеты, словно они и вправду были живыми.
Живыми, злобными и не приносящими никакой пользы, прямо как их чертов исконный владелец. Ну, до сегодняшнего дня бесполезными, по крайней мере.
- Еще стакан? – Сквало подмигнул и осклабился в ухмылке. Ха, может и вправду давно стоило начать палить из дурацких пистолетов – это определенно привносило в жизнь заряд не только пороха, но и веселья. Испоганенное за неделю настроение стремительно поднималось.– Мне начинает нравиться, босс. Если я попаду по десяти подряд, меня ждет приз?
- Я тебе сейчас скажу, что тебя ждет, - Занзас медленно поднялся из кресла и начал надвигаться на него с перекошенным от ярости лицом. Битое стекло угрожающе хрустело у него под ногами. Сквало только сейчас заметил, что все это время меч был прислонен к креслу. Был. Сейчас он у Занзаса в руке. – Всегда мечтал изрубить тебя на куски твоим же мечом, тупая рыба.
Супербия стоял, ошалело хлопая глазами, не в силах сдвинуться с места. Зрелище было настолько удивительным, что казалось сном: Занзас шел к нему с оружием в руке, и по холодной обычно стали бежали потоки раскаленного пламени, обволакивая клинок, превращая его в факел. Это было красиво, черт побери. Это завораживало.
Чертов Занзас с пылающим от ярости лицом был похож на какого-то древнего героя мифов и легенд: у Сквало вертелось в голове что-то знакомое, но он никак не мог вспомнить ничего толком. Просто стоял и смотрел, сжимая в руке ставший окончательно бесполезным пистолет – вряд ли бы он смог ему сейчас помочь.
Когда Занзас подошел к нему вплотную и занес меч над головой, Супербия сглотнул и машинально потянулся к нему свободной рукой.
- Охренеть, - прошептал он. – Никогда раньше не видел такого.
Пламя кусало подушечки пальцев, но отдернуть их почему-то не хотелось. Сквало помолчал и добавил тихо:
- Босс, если хочешь – забирай себе.
- Нахрен нужно, - лениво ответил Занзас. Пламя медленно угасало, как и его злость. Он скривился, оглядел меч со всех сторон и кинул его под ноги Супербии. – Мороки много.
Он качнулся вперед, и Сквало вздрогнул: Занзас ухитрился одним махом выхватить один пистолет из его ладони, а второй – выдернуть из-за пояса штанов. По коже проехался металл, который сейчас казался почти раскаленным. Словно горячей рукою провели. Занзас хмыкнул над ухом, развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Супербия чертыхнулся, приходя в себя, и наклонился за мечом.
Распрямился он уже с улыбкой: сталь сверкала так, что слепило в глазах. Даже маниакально следивший за оружием Сквало не содержал его в таком безупречном состоянии.
- Мороки много, - повторил он вполголоса, повертел меч в руке – и расхохотался.
На прием Занзаса приглашали со спутницей, вместо этого он явился со Сквало. Да еще и опоздал. Нехорошо ухмыльнулся обернувшимся на него гостям и взял Сквало под руку, будто девушку.
Гокудера прошипел что-то не совсем цензурное у Тсуны за спиной.
- Они - красивая пара, правда? - обронил Девятый с непонятной горечью. И пошел навстречу пасынку.
Сквало улыбался вызывающе, Занзас привычно хмурился.
- Зачем их вообще пригласили? - сказал Гокудера недовольно.
А Ямамото помахал Сквало рукой. Он ведь такой, Ямамото, ничего не воспринимает всерьез.
«Красивая пара». Почему Девятый это сказал?
Они и впрямь эффектно смотрелись рядом: словно черный король и его белый ферзь.
Тсуна наблюдал за тем, как Занзас говорит с приемным отцом, как улыбка Сквало становится все более наглой. Отчего-то Тсуне всегда хотелось защитить Девятого от Занзаса, все казалось ему, что старый дон совсем беззащитен перед приемным сыном. Даже не физически, а эмоционально беззащитен. Но и сделать что-то Тсуна не мог.
Он не выдержал и пошел к ним. Отмахнулся от Ламбо, подбежавшего с какой-то своей проблемой.
- Ну, Тсуна! - Ламбо не желал отставать.
Хранитель Грозы, конечно, немного повзрослел за прошедшие годы, но все еще оставался ребенком. Почти таким же надоедливым, как в пять лет.
- Ламбо, не сейчас.
- Ну, Тсуна! - мальчик забежал вперед, и Тсуна натолкнулся на него.
Невольно выругался, падая на пол. Тсуна старался не злоупотреблять бранью, но иногда без нее просто невозможно было обойтись.
Услышав грохот выстрела, выругался снова. Базука Десятилетия!
В кого попал этот бестолковый мальчишка?
Тсуна торопливо поднялся. И охнул.
Поначалу ему показалось, что базука перенесла сюда Занзаса времен Конфликта Колец. Выглядел Занзас точь-в-точь, как в конце боя Неба, - в помятой рубашке, измученный, с потемневшим от проступивших шрамов лицом. Он свалился на пол, словно не мог стоять на ногах, и скорчился, жадно хватая ртом воздух.
У Тсуны аж сердце сжалось. Тогда, во время боя Неба, ему и в голову не приходило Занзаса жалеть, но сейчас просто захлестнуло сочувствием.
Тсуна присел рядом, коснулся плеча Занзаса, открыл рот, чтобы спросить: "Как ты?"
Не спросил. Не успел. Сквало оттолкнул его, подхватил Занзаса на руки и понес прочь из зала, от удивленных гостей, от Тсуны и Девятого.
- Сквало! - сказал Тимотео ему вслед.
- Заткнитесь! - отозвался Сквало яростно.
Тут возмутился даже обычно тихий Тсуна, но Сквало явно было наплевать и на него, и на Девятого.
С рук Сквало струилось различимое глазу синее пламя. Тсуна расслышал негромкое:
- Это просто сон. Тебе это снится. Спи.
---
У дона Тимотео было странное выражение лица. Казалось, он испытывает сильную боль.
- Девятый? - сказал Тсуна.
- Пресвятая Дева Мария... - пробормотал старик.
- Девятый, это всего пять минут. Эффект действия базуки длится всего пять минут.
- Я знаю, Тсунаеши. Побудь с гостями.
Старик торопливо ушел. Тсуна смотрел ему вслед.
И вдруг он понял. С Конфликта Колец прошло не десять лет, а всего шесть. Этот Занзас - он только что был в ледяном плену.
- Займитесь гостями, - бросил он подошедшим Гокудере и Ямамото. И почти побежал из зала вслед за ушедшими.
Все трое обнаружились в первой же комнате дальше по коридору. Что это была за комната, Тсуна не знал. Он и половину особняка до сих пор не изучил, хотя последние года два проводил здесь времени куда больше, чем в Японии.
Просто комната, журнальный столик, диван, мягкие кресла.
На диване сидел Сквало, прижимая к себе Занзаса. Тот полулежал, скорчившись, уткнувшись лицом в плечо Сквало, и молчал. Почти незаметное, его обнимало Пламя Дождя. А Сквало касался губами волос Занзаса и что-то шептал тихо.
Дон Тимотео стоял в дверях.
- Сквало, прекрати это.
- Уйдите.
Старик все-таки подошел к ним, сказал негромко:
- Сквало, если он вернется под действием твоего Пламени, могут быть проблемы.
Тсуна не совсем понимал, что Сквало делает. Успокаивает? Усыпляет? Занзас не шевелился.
Странно было видеть Сквало таким - нежным, что ли. Тсуне казалось, взаимоотношения Занзаса и его капитана складываются скорее из привычки и взаимного раздражения, чем из сколь-нибудь добрых чувств. Будь Тсуна на месте Сквало, добрые чувства к Занзасу у него бы кончились лет шесть назад, как раз после боя Дождя. Тсуне всегда думал, Сквало остается с Занзасом только лишь из-за своих детских клятв.
Но вот именно сейчас - непохоже было.
- Сквало, - повторил Девятый. - Он может пострадать.
Синее сияние постепенно померкло. Сквало опустил голову, спрятал лицо в растрепанных волосах Занзаса.
Тот дернулся, задышал часто.
- Тише, - сказал Сквало. - Ты спишь, это сон. Это я, Супербия. Тебе все это снится.
Плечи Занзаса вздрагивали.
Будь это кто-то другой, Тсуна бы решил, что он плачет. Но это ведь Занзас.
Тсуна вдруг понял, почему Сквало хотел, чтобы дон Тимотео ушел. Если Занзас - этот Занзас, озлобленный, несколько лет пробывший в ледяном плену - если сейчас он обернется или услышит голос приемного отца...
Ведь будет бой.
Занзас все-таки обернулся. Скользнул равнодушным взглядом по Тсуне - ну да, он еще не знал, кто Тсуна такой. Перевел взгляд на Девятого.
- Ты! - выговорил Занзас сипло.
Тсуна и не подозревал, что сколько ненависти можно вложить в такое короткое слово.
В ладони Занзаса вспыхнуло Пламя.
Первый огненный шар Девятый отбил тростью в сторону окна. Вспыхнули тяжелые портьеры. От второго шара старик уклонился.
- Сынок, не надо!
Тсуна с ужасом подумал, что сейчас начнется пожар. Особняк был каменный, но обивка стен, ковры, мебель, шторы - все загоралось слишком легко.
А ведь Занзас здесь жил когда-то. Он здесь вырос. Как этот дом пережил его присутствие?
Занзас рванулся вперед - из державших его рук Сквало. И повалился на пол - уже тридцатилетним.
Пять минут ада закончились.
Занзас заново пытался научиться дышать. Наблюдать за этими попытками даже Тсуне было невыносимо, а уж что, наверное, чувствовал Девятый. Тсуна жалел Девятого, жалел Занзаса, всех жалел.
- Воон! - раздался вопль, и Тсуна понял, что жалеет в этой комнате все-таки не всех.
Сквало.
- Пошли вон отсюда! Убью нахрен! Убирайтесь!
- Сынок... - начал было Тимотео.
Под руками Занзаса загорелся ковер.
- Заткни пасть и уебывай! – орал Сквало.
Тсуна подумал, что ослышался. Или сошел с ума.
Градус безумия в комнате явно зашкаливал, но не мог же Сквало вот так заговорить с боссом Вонголы.
Или мог?
Влага мелкими каплями оседала на щеках - будто слезы.
Тсуне показалось, что включилась противопожарная система. Потом он понял, что это Пламя Дождя.
Дождь гасил Ярость.
Сквало обнимал Занзаса.
Тимотео кивнул Сквало и пошел к двери. Жестом велел Тсуне следовать за ним.
В коридоре Тсуна смог, наконец, вздохнуть свободно.
- Нужно вызвать пожарных, - сказал он, - огонь может распространиться.
- Сквало с этим справится, - ответил Тимотео.
Отчего-то сейчас очень сильно стало заметно, насколько же он стар.
- Девятый, вам нехорошо?
- Тсунаеши, будь добр, займи гостей. Я устал.
- Я вас провожу.
- Нет, мой мальчик, я в порядке. Мне надо побыть одному.
- Конечно, - сказал Тсуна.
---
Тсуна постучался и вошел. В кабинете Девятого царил полумрак, горела лишь маленькая настольная лампа.
- Гости разъехались, - сказал Тсуна.
- Спасибо, Тсунаеши, - отозвался Тимотео.
- Я должен извиниться перед вами за поведение Ламбо.
- Не стоит. Он еще ребенок, я прекрасно это понимаю.
- Но Сквало...
- Сквало не причинит вреда твоим Хранителям.
- Я в этом неуверен, - сказал Тсуна негромко.
- Тсунаеши...
- Я ничего не имею против Сквало. Он дружит с Ямамото, вы же знаете. Но мне кажется... Мне кажется, ему все равно, что Ламбо только одиннадцать. Сквало, он легко может причить вред ребенку, еще до Конфликта Колец он...
Тсуна замолчал. Говорить о людях плохо он не любил.
- Тсунаеши, Сквало сам очень рано повзрослел. Вам тогда было по четырнадцать, в его понимании вы уже не были детьми. Я не защищаю ни его, ни Занзаса, но... Пойми, с их точки зрения та ситуация выглядела совсем не так, как для тебя и твоих друзей.
- Я их вовсе не обвиняю, - сказал Тсуна.
- Ламбо он не тронет. Не беспокойся об этом.
- Как Занзас? Он в порядке?
- Физически - нет, иначе бы они уже уехали. А в остальном - он очень зол.
Тсуна прикусил губу. Злость Занзаса тоже была проблемой. Хотя в этот раз Сквало напугал его гораздо больше. Тсуна не ожидал от него такой яростной вспышки.
- Занзас злится больше на себя, - сказал Тимотео мягко. - Он вообще к этому склонен, хоть по виду и не скажешь.
- Но сейчас-то он ни в чем не виноват.
- Он показал нам свою слабость. Уж поверь, для него это серьезный повод быть собой недовольным.
- Я думаю, мне стоит принести ему извинения за этот инцидент.
- Не стоит, Тсунаеши.
- Я буду вежлив. Мне действительно жаль, что...
- Не стоит.
Тсуна согласно наклонил голову, но остался при своем мнении.
---
Куда идти, Тсуна знал. Еще в первый свой приезд, жутко стесняясь, попросил показать ему, где жил Занзас. Девятый как-то обмолвился, что ничего не менял в комнатах приемного сына, и Тсуне очень хотелось это увидеть. Хотелось понять.
Ничего особенного из этого зрелища он тогда не извлек. Разве что много грусти.
Девятый любил приемного сына, а тот отплатил ему черной неблагодарностью. А Тсуну родной отец не любил и заинтересовался им только тогда, когда тот стал наследником Вонголы. Каждый раз, когда Тсуна видел проявления любви дона Тимотео к его неблагодарному пасынку, тоска возникала будто из ниоткуда.
А комнаты были совершенно обычными. Ну, разве что мебель была старинная и, наверное, дорогая - Тсуна не слишком в этом разбирался. А вот игровая приставка была сущее барахло, старая рухлядь, таких теперь ни у кого и не осталось, наверное. Странно было думать, что Занзас играл в игры и вообще был обычным подростком. Когда-то.
Тсуна постучал, но ответа не последовало. Он постучал еще раз, потом толкнул дверь и вошел.
Никого не было видно, но Тсуна услышал негромкие голоса.
- Ненавижу этот дом, - сказал Занзас. - Спалил бы его с удовольствием.
- Если хочешь, можем, - ответил Сквало.
Тсуна похолодел от этих слов, от спокойной уверенности Сквало. Ямамото дружил с этим парнем, Сквало защищал их во время путешествия в будущее, но все-таки он был страшным человеком.
Тсуна в который раз убеждался, что его первое впечатление о человеке - самое верное.
Во второй комнате тоже никого не было. Ветер колыхал легкие шторы. Тсуна замер. Он увидел тех двоих на балконе.
Сквало сидел на полу, прислонившись к балюстраде, а Занзас лежал, устроившись головой у него на коленях.
Занзас курил, но сигарету держал Сквало. Давал Занзасу затянуться и отводил сигарету в сторону, стряхивал пепел.
В сторону Тсуны они оба не смотрели.
- Так хочешь? - сказал Сквало серьезно.
- Заткнись.
- Ладно.
- Твои уебищные идеи меня достали.
- Ладно. Прости.
- Заткнись, сказал же!
Тсуна видел, как Сквало наклонил голову и коснулся губами волос Занзаса.
На плечо Тсуны легла чья-то рука. То есть он знал, чья эта рука, только поэтому и не закричал.
- Сынок, - сказал Девятый громко, - тебе нужно в больницу.
Занзас даже головы не повернул. Сквало поглаживал его предплечье - тихонько, почти незаметно.
- Сынок...
- Поехали отсюда, - сказал Занзас угрюмо.
- Ты еще не... - начал было Сквало, но Занзас уже вставал. Почти встал.
И повалился. Сквало едва успел его подхватить.
Усадил на пол, прислонился лбом к его лбу.
- Босс, надо подождать. Луссурия скоро приедет. Хорошо?
- Дай сигарету, - сказал Занзас хрипло.
Та, недокуренная, тлела на полу. Сквало выбросил ее с балкона вниз и прикурил новую. Вынул из своего рта и сунул меж губ Занзаса - у Тсуны аж мурашки пошли по телу от обыденности этого интимного, в общем-то, жеста.
- Сквало? - сказал дон Тимотео. - Можно тебя на минуту?
- Нет, - ответил Сквало, не оборачиваясь.
- Убери их отсюда, - сказал Занзас.
---
Они вышли в коридор, и Сквало прислонился спиной к двери - будто защищал.
- Ему так плохо? - спросил Тимотео.
- Не так, - сказал Сквало, выделяя слово "так". - Просто слабость.
У Тсуны появилось ощущение, что эти двое говорят о чем-то своем. У Сквало были нехорошие, злые глаза.
- Не стоит его подначивать, Сквало.
- Я не...
- Не стоит. Однажды он может пострадать так сильно, что уже не оправится от этого.
- Однажды, - сказал Сквало, - я вас убью.
Вышло это у него, в общем-то, очень буднично.
- Иногда я очень жалею, что пощадил тебя в тот раз, - отозвался Тимотео.
Тоже так спокойно, словно о прогулке в парке говорил.
- Я бы из могилы вернулся, чтобы вам глотку перегрызть. И вернусь, если вдруг что.
- Я знаю.
- Вы мне еще что-то хотите сказать, или это все?
- Помощь Найброу-младшего не требуется?
- Занзас его терпеть не может.
- Он и врачей терпеть не может. Надеюсь, в больницу ты его не везешь не поэтому.
- Хотите сказать, что я не могу о нем позаботиться как следует? У меня это всегда получалось лучше, чем у вас!
- Я знаю, - отозвался Тимотео.
В его тоне Тсуне послышалось невысказанное: "только поэтому ты жив".
Сквало перевел взгляд на него. Белесые глаза Сквало казались сосредоточием ярости. Если б взглядом можно было убивать, Тсуна с Девятым, наверное, были бы уже мертвы.
- А ты... Если твоя корова попадется мне на глаза в ближайшие лет двадцать, я его освежую и подам Занзасу на обед, - Сквало говорил спокойно и вдруг заорал, Тсуна аж вздрогнул: - Ты понял меня?! Отправь его в Японию, в Антарктиду, на Луну, но чтоб я его не видел!
Тсуна хотел что-нибудь сказать, но Сквало уже хлопнул дверью.
---
Девятый неожиданно по-доброму усмехнулся в усы.
- Он всегда таким был. Хотя нет, подростком он был куда хуже.
- Неужели он со всеми разговаривает в таком тоне?
Тсуне всегда казалось, что ему-то Сквало хамит, потому что презирает.
- Он наглец, - сказал дон Тимотео, - хам, позер, самоуверенный сукин сын. В этом ты прав, Тсунаеши.
- Я вовсе не хотел...
- Иногда я действительно жалею, что не избавился от него тогда.
- Во время Колыбели? - нерешительно сказал Тсуна. - Я понимаю, у вас не поднялась рука...
- На ребенка, ты хочешь сказать? Тсунаеши, однажды ты поймешь, что дети бывают разные. Ты можешь пожалеть ребенка, а он вонзит нож тебе в спину и посмеется над твоей слабостью.
Они шли по коридору. Тсуна, приотстав на полшага, кусал губы. Сложно и тяжело все это было.
- Когда они познакомились, - снова заговорил Тимотео, – Занзас очень переменился. Он никогда не был особо сердечен со мной, но всегда старался вести себя прилично. Но тогда он… Я очень злился на это, я был уверен, что Сквало плохо на него влияет.
- С трудом представляю, что на Занзаса можно плохо повлиять, - сказал Тсуна с нервным смешком.
- Он перестал тогда со мной разговаривать. Едва цедил слова сквозь зубы в ответ на мои вопросы, старался пореже со мной встречаться. А потом и вовсе сбежал.
- Сбежал?
- В Варию. Сквало подарил ее Занзасу, будто игрушкой поделился. И это тоже меня очень злило. С Варией стало невозможно работать. Нет, потом Сквало оказался хорошим боссом для Варии, я ничего не могу плохого о нем сказать. Но тогда…
- И, в конце концов, они попытались вас убить. Только потому, что Занзас хотел получить власть.
- Все не так просто, мой мальчик. Этим демонстративным штурмом Занзас восстановил против себя очень многих. Если б они просто убили меня и сфабриковали улики против кого-то из противников семьи, Занзас стал бы Десятым.
- Это вы понимаете, а они ведь были совсем юными, - сказал Тсуна.
- Сквало был уже опытным убийцей, Тир не просто так хотел его завербовать.
- Но…
- Занзас хотел показать мне, что он сильнее меня, что он достоин быть боссом. Они ведь взяли резиденцию Вонголы вшестером. Пять детей и аркобалено - против замка, полного охраны, - Тимотео улыбался грустно. - Что и говорить, Сквало отличный стратег.
- Не Занзас?
- Операции в Варии планирует Сквало.
"А Занзас?" - хотелось спросить Тсуне, но это могло прозвучать слишком бестактно. Вместо этого Тсуна сказал:
- Вы злитесь на Сквало из-за этого?
- Я хотел его убить, очень хотел. Они пришли ко мне вдвоем, бестолковые дети, и я... Я очень хотел убить этого мальчишку. А когда Сквало уже лежал полумертвый, Занзас, наконец, сказал, в чем же причина его поступков. Он узнал, что он мне не родной, и решил, что я... Он решил, что я использую его в качестве ширмы для других наследников и что в конечном счете я собираюсь от него избавиться.
- Но вы ведь не...
- Нет, конечно, - сказал Тимотео.
- А Сквало вы простили, - сказал Тсуна, желая перевести разговор на другое.
- Он дал Занзасу то, чего не смог дать я. Семью.
- Варию?
- Себя в первую очередь, но и Варию, конечно, тоже. Сквало дал ему точку опоры. Уверенность в том, что его любят, невзирая на все его дурные качества, невзирая на все его неудачи - его любят, в него верят, он всегда остается для кого-то лучшим.
Тсуна на миг закрыл глаза. Слова Девятого отозвались в нем мучительной болью, а ведь были у Тсуны и верные друзья, и любящая мать. По крайней мере, он привык считать, что они есть.
---
Тсуна смотрел, как варийцы уезжают. Занзас опирался на руку Сквало, но шел сам.
- Они хорошо смотрятся вместе, правда? - сказал Тимотео, неслышно подошедший сзади.
Луссурия сел за руль. Сквало усадил Занзаса на заднее сиденье, сам сел рядом.
- Если бы Сквало был девушкой, это бы решило многие проблемы, - сказал Тимотео.
- Я не понимаю...
- Они пара. Они спят вместе.
Машина уехала. Тсуна смотрел, как закрываются за ней ворота.
- Я думал, тебе уже кто-нибудь об этом говорил, - сказал дон Тимотео мягко. - Это не тайна, об этом все знают.
- Я и не предполагал, что Занзас... - Тсуна не знал, как это сказать поделикатнее. - Я не предполагал, что он любит мужчин.
- Он и не любит.
Тсуна непонимающе взглянул на Девятого.
- Сквало любит его, - сказал тот. - А Занзас очень в этом нуждается.
Тсуна вспомнил, как Сквало прикуривал сигарету для Занзаса. Как голова Занзаса покоилась на коленях Сквало.
- Мне кажется, вы к нему несправедливы, - сказал Тсуна неожиданно для себя самого. - Занзас не пошел бы на такую связь, если бы это было ему неприятно.
- Я и не говорю, что ему это неприятно. У Занзаса нет никого ближе Сквало. Ни родни, ни друзей.
Тсуна никогда так о Занзасе не думал. Что бы ни говорил Девятый, а Занзас не производил впечатление одинокого человека.
- У него есть Вария, - сказал Тсуна нерешительно.
- Да, Вария и Сквало. Сквало – самый близкий. И Занзас привязан к нему, хоть в это и трудно поверить.
- Девятый…
Старик улыбался невесело.
- Жаль, что Сквало не девушка. Они – такая красивая пара.
URL записиВесна, лето, осень, зима и опять весна
PG-13, романс
Примечание: fem!Занзас/fem!Сквало
PG-13, романс
Примечание: fem!Занзас/fem!Сквало
Сквало снимает юбку. Серая ткань сползает с худой задницы и ложится на мраморные плиты веранды. Сквало переступает, цепляет ее носком сапога и отбрасывает подальше.
Занзас смотрит.
- Слушай, - говорит Супербия, возясь с застежкой меча. Ветер во все стороны раздувает размотанные бинты, ерошит короткие волосы. - Можешь подержать?
Она протягивает свою железяку с таким благоговением - можно сказать, отрывает от сердца, - что Занзас решает не отказывать.
Сквало взбирается на узкие перила. Она балансирует на полосе шириной уже ладони, широко раскинув руки, проходит вперед и назад, сначала осторожно, а потом все увереннее ступая, ловит взгляд Занзас и ухмыляется - сейчас что-нибудь выкинет. Она прогибается в талии и откидывается назад, ловя выставленными ладонями твердую поверхность, рубашка задирается и соскальзывает по животу до самой груди, Супербия делает мах и на несколько секунд замирает, стоя на руках, а потом аккуратно опускается на балюстраду. И снова смотрит на Занзас.
- Круто? - спрашивает Сквало, не дождавшись одобрения.
Занзас пожимает плечом.
- Здесь полно людей, - говорит она. - Почему ты светишь своей голой задницей?
- Так неудобно же в юбке, - не понимает Сквало.
- Могла брюки надеть.
Супербия, все еще не слезая с перил, устраивается на корточках, как бледный лягушонок.
- Что Луссурия дал, то и надела, - супится она. - Я вообще не понимаю, почему тебя это так волнует.
Занзас размышляет над тем, стоит ли сказать честно, сказать нечестно или ничего не говорить - и останавливается на последнем.
- А вот мне похуй! - гордо объявляет Сквало, и улыбка возвращается на ее лицо.
Порыв ветра сдергивает рубашку с ее плеча. Супербия становится спиной к обрыву, ноги широко расставлены, в глазах нехороший блеск.
Занзас вытягивает руку, удерживая меч за крепления двумя пальцами и начинает его раскачивать. Говорить ничего не приходится - в мгновение ока Сквало оказывается рядом.
- Черт, - говорит она. - Вот теперь еще и искать эту хрень по всему полу.
Занзас ловит ее за рубашку и притягивает ближе.
- Не делай так больше, - предупреждает она.
- Да что не так-то?
Супербия вырывается и идет разыскивать свою юбку, отнесенную ветром, под какими-то скамьями, диванчиками, выставленными в честь погожего дня и ожидающихся гостей, и высокими цветочными кадками, в которых начинает что-то распускаться. Дом все еще холоден и пуст, но сама мысль о том, что кто-то застанет их... нет, не так: что кто-то увидит голую, растрепанную, улыбчивую Сквало, показывающую свои дурацкие фокусы именно ей - все это заставляет Занзас давить в себе глухое, непонятное раздражение.
*
- А хорош папенькин дом! - ржет Сквало и несется на балкон со всей прытью. Как будто годами здесь не бывала, как же.
Она перегибается через ограждение, будто пытаясь носом сунуться, дотянуться до не долетающих сюда брызг водопада. Волосы взлетают и опадают, стекают с ее плеч.
Замок в Ломбардии - наверное, самый нелюбимый Девятым. На взгорьях сыро, холодно, а с балкона в пропасть любят бросаться спятившие слуги. Была одна такая неприятная история - лет девять назад, если не больше.
Занзас медленно подходит к перилам. Внизу будто ничего и не изменилось - узкий холодный поток разбивающейся о камни воды, зеленая кромка луга наверху и редкая зелень мха, покрывающего отвесную земляную стену. Сквало выпрямляется и откидывает волосы назад, пихает Занзас в плечо:
- Эй, если ты сейчас заснешь, в дом не потащу.
Занзас сует ей в руки полупустую бутылку и отходит, садится на длинную каменную скамью, нагретую солнцем.
- Зачем это мне? А, ладно, - Сквало размахивается и бросает в пропасть недопитый кампари.
Спустя несколько секунд слышно, как внизу бьется стекло. Сквало рассматривает оставшиеся на пальцах темные капли, принюхивается и слизывает их. Занзас мутит от этого зрелища.
Супербия седлает перила. Разношенные кожаные брюки формы натягиваются на коленях и матово и гладко блестят на бедрах. Уцепившись ногами, она медленно отклоняется назад, раскинув руки, ветер бросает волосы ей в лицо, и она отворачивается, глядя куда-то в наветренное пространство.
Занзас закрывает глаза. Это уже не та стадия опьянения когда проясняется в голове, но еще не та, когда начинает отчаянно хотеться спать.
- Занзас.
Незаметно подкравшаяся Супербия становится рядом, коленом касаясь колена.
- Срочно скройся с глаз, - говорит Занзас.
- Ладно, - покладисто соглашается Сквало.
Но в противовес ее словам плеча тут же легко касается теплая рука.
Занзас взъяривается. Она хватается за запястье и дергает вправо, выставляет колено, чтобы Сквало упала, если не удержится на месте. Супербия удерживается. Вырывает руку и метит ударить левой в живот - на пробу. Хотя что Занзас, даже пьяной, такие удары. Она поднимается, но Сквало неожиданно пинает ее в лодыжку и тут же подхватывает начавшую оседать Занзас подмышки, а потом странным тихим голосом, заставляя ее замереть, говорит:
- Я же помочь хочу.
Она прижимает голову Занзас к своей груди, осторожно опускает руку ей на шею и гладит большим пальцем выступающий позвонок. Сквало тяжело дышит, и Занзас дышит вместе с ней, вжимаясь щекой в распахнутый ворот рубашки. Влажно пахнет свежей одеждой. Видно, как от плеча Супербии змеится по ключице свежий шрам. Занзас дергает за отворот, вырывая пуговицы из петель, чтобы рассмотреть его лучше.
Занзас кладет руку ей над грудью. Она крепко держит Сквало поперек спины, чтобы удерживаться в неудобной позе, и всем телом чувствует, как часто бьется у нее сердце. Занзас трогает край шрама, а потом, в приступе отчаянного раздражения, давит на него, царапает ногтями и, схватив за плечи, отпихивает от себя Супербию так, что та делает еще несколько шагов назад, восстанавливая равновесие.
- Сказала же, - говорит Занзас.
Она уходит, хлопая за собой дверями, и слышит, как вслед ей Сквало орет что-то вопросительное и обиженное. Что толку, Занзас и сама не знает, что мешает ей избавиться от раздражающей, выбешивающей, громкой, знающей слишком много Супербии.
*
Накрапывает дождь. Волосы Сквало становятся тяжелыми и холодными от разлившейсся в воздухе влаги. Подумав, она наматывает их на кулак и засовывает в капюшон форменной куртки. Супербии нравится такая погода, странно было бы, если бы не нравилась.
- Хочу забрать этот дом, - говорит Занзас.
- Ладно, - Сквало покачивается с пятки на носок, засунув руки в карманы, - я договорюсь. Старик, конечно, будет не в восторге.
- Тем лучше для нас, - замечает Занзас.
- Но вряд ли откажет.
Супербия пробует перила пальцем и рассматривает намокшее, темное на белой перчатке пятно. А потом, высоко задрав колено, ставит ногу на поручень. Занзас ловит ее за капюшон:
- Куда полезла?
Они обе смотрят вниз.
- Никаких Каваллоне с носилками мимо не пробегало, так что даже не думай. Собирать тебя по кусочкам никто не будет.
Сквало дуется смешно, совсем как в детстве. В последние пару месяцев что-то сильно изменилось в ней.
- И ничего я не упаду! Мне что, дождь когда-нибудь мешал? Да ха! Я и сплясать могу на перилах.
- Ага, - говорит Занзас, все еще удерживая ее. Просто на всякий случай.
Сквало вертится, освобождается, но попыток куда-нибудь залезть больше не предпринимает - спокойно стоит рядом, упираясь в перила задницей, той самой, которая волновала Занзас так долго. И, если совсем честно, волнует до сих пор.
- А зачем тебе особняк, а, босс? - спрашивает Супербия, и Занзас отвечает ей взглядом исподлобья. - Ладно, ладно, поняла, нельзя спрашивать, - а потом наклоняется к самому уху и горячо, заговорщически шепчет: - Мне кажется, ты что-то затеваешь.
- У меня вообще масштабные планы, - говорит Занзас, испытующе смотря на нее, - на будущее, на ближайшее будущее, на этот месяц, на сегодня вечером.
Сквало касается губами ее щеки. Занзас чувствует, как она улыбается.
- Иди внутрь, я догоню тебя, - говорит Занзас.
Прежде чем отправиться в дом, она бросает вниз пятицентовик.
*
Занзас просыпается от какого-то тихого то ли визга, то ли скрежета и автоматически бросает подушку в источник звука. Подушку, судя по всему, ловят на лету. Занзас открывает глаза: Супербия водит металлическим пальцем по начинающему индеветь стеклу.
За окном виден припорошенный снегом балкон, пустые высокие клумбы, балюстрада с примерзшей коркой льда на перилах.
- Уныние и ужас, - говорит Сквало.
- Иди убей кого-нибудь, не мешай жить, - отвечает Занзас и переворачивается на другой бок.
Сквозь дрему она слышит, как, легко ступая, Сквало уходит в кабинет, как гремят там ящики стола и скребет по полу передвигаемое кресло. Потом лязг - видимо, достает из коробки свой драгоценный меч. Кто-то стучится.
Занзас слушает приглушенный расстоянием и стенами разговор на повышенных тонах. Слышно, впрочем, только саму Сквало.
- Что я здесь делаю? Нет, это что ты здесь, блядь, делаешь?!
- Значит, собрал всех и отправляйтесь назад. Нам нужно все полностью.
- Нет, чем ты думал, дебил? В следующий раз я отправлю Бельфегора, тогда и посмотришь, что означает "убрать всех свидетелей". То есть вообще всех.
- Тут босс предлагала мне способ развлечься. Я вот думаю, ты хорошо подойдешь.
Грохает дверь. Улыбаясь, Занзас натягивает одеяло на голову.
Ей снятся прачечные с миллионами долларов в барабанах стиральных машин, текущее по венам рук жидкое черное и прозрачное пахучее, конвейер с коробками, маркированными "90-60-90, 172, голубые" или "112-90-120, 168, карие", подставка для кухонных ножей с разъемом для бензопилы и длинный хвост белых волос, любовно хранимый в шкатулке.
Подарки
PG-13, hurt\comfort
Примечание: 8YB!Занзас\8YB!Сквало
PG-13, hurt\comfort
Примечание: 8YB!Занзас\8YB!Сквало
В коридорах особняка Варии всегда полно народу в любое время суток. Дежурные патрули и рядовые подчиненные, которые спешат на очередное задание, офицеры, от которых шарахаются к стенам новички. Всегда слышны разговоры, шум, перебранки, приказы. Иногда — звук битой посуды или лязг металла. Звук тяжелого дыхания или выстрелов.
В особняке Варии можно много чего услышать.
- Мусор, - зрачки у Занзаса расширяются, он облизывает губы и скалится — совершенно по-звериному. Голодно.
В воздухе стоит густой и вязкий запах крови. Занзас втягивает его жадно — зверь почуял добычу. Он приближается.
Сквало медленно прикрывает за собой дверь, отрезая все звуки и шум. Сползает по дверному косяку вниз, на пол, и смотрит на него снизу вверх: перед глазами все плывет, и Занзас кажется чем-то бесформенно-опасным, как чудовище из ночного кошмара. Впрочем, Сквало никогда не видит кошмаров. Надо бы включить свет — или хотя бы спросить, почему Занзас сидит тут в темноте — но это сейчас кажется совсем не важным.
- Ты что натворил, уебок? - Занзас хватает его за волосы и с силой дергает вверх. Сквало слышит, как трещат позвонки в запрокинутой шее.
- Я победил его, Занзас, - шепчет он быстро и жарко, чувствуя, как с каждой минутой его все больше и больше трясет, словно от лихорадки. - Я победил Тира. Я...
Он осекается и коротко, рвано выдыхает сквозь зубы, когда пальцы на его макушке неожиданно разжимаются, и широкая прохладная ладонь ложится на лоб. Хорошо. Как же, мать его, хорошо...
У него и вправду лихорадка — понимает он, и в следующую секунду летит на пол от удара.
- Дерьмо, - низко рычит Занзас, склоняясь над ним. Сквало думает, что это всего лишь глюк от температуры — но ему кажется сейчас, что глаза Занзаса горят в темноте двумя раскаленными углями. Жарко. По вискам стекают капли пота. Супербия машинально тянется утереть их ладонями — и кривится от боли, стискивая зубы.
- Бесполезный кусок дерьма, нахрена ты мне теперь нужен. Исчезни, уползи в самый темный угол и подохни там, чтоб я этого не видел. Ты еще не сдох, а уже воняешь, как падаль.
Сквало зажимает целой ладонью кое-как перетянутый обрубок руки, из которого до сих пор струится кровь, и заставляет себя подняться на ноги. Занзас следит за ним внимательно, и как только Супербии это удается, отправляет его пинком обратно на пол.
- Мне не нужно такое дерьмо, как ты. Ползи, я сказал.
Перед глазами все полыхает красным. Сквало кривит губы, прикусывает нижнюю, пока не чувствует во рту привычно обжигающий металлический привкус — и рывком вскакивает, чудом не сблевав от резкого движения. Отскакивает в сторону от направленного на него пистолета и прыгает на Занзаса, вцепляется в него здоровой рукой, впивается зубами в горло, смеется хрипло на ухо. Занзас вздрагивает — и Супербии хватает этой секундной заминки, чтобы сделать подсечку и повалить его с грохотом на пол.
Он щелкает окровавленной пастью прямо у него перед лицом, скалится, силится выдавить пальцами эти ненавистные горящие глаза: потому что их выражение стремительно сменяется с презрительного на какое-то другое, и его Супербия не может понять и вынести.
Занзас перехватывает его ладонь и прижимает к боку. Сквало дергает обрубком второй и вскрикивает — от запястья до плеча прошивает раскаленная боль.
- Мусор, - хрипит Занзас и всматривается пристально в его лицо.
- Сука, - воет Сквало от боли и обиды, - сука, я убил Тира для тебя, я для тебя чуть не сдох! Но если, блядь, ты еще раз скажешь мне, что я слабак и должен в темном углу сдохнуть — я клянусь тебе, я тебя убью, ты понял?!
- Заткнись, - шепчет Занзас и притягивает его, укладывает на себя осторожно. - Замолчи.
- Ты думал, я настолько тупой, что позволю отрубить ему мне руку? Да я сам ее отрубил, ты слышишь меня — никто не сможет сказать, что я слабак, никто не посмеет упрекнуть в том, что я выиграл в неравном бою! Я сам сделал это, ты понял?
- Я знаю. Мне доложили, - говорит Занзас глухо и вжимает его в себя. - Тупой кусок отбросов. Мусор. Дерьмо. Если ты выкинешь что-нибудь подобное еще раз — я пристрелю тебя своими руками. Ты понял?
Сквало молчит. Жар постепенно сходит, и теперь его начинает трясти от озноба. Холод пробирается зашиворот. Занзаса хочется убить, но он горячий, как печка, и Супербия прижимается к нему, кладет голову на плечо и хрипло дышит в шею. Он видит, как смуглая кожа покрывается мурашками.
- Вали в лазарет, мусор, - цедит сквозь зубы Занзас, а сам кладет осторожно руку на спину Сквало и гладит острые позвонки сквозь мокрую ткань рубашки. - Или ты настолько бесполезен, что тебя надо туда отнести?
- Иди нахер, - огрызается Сквало. Его клонит в сон и никуда не хочется идти — он лежал бы так вечность. Была бы под ними еще кровать, а не пол... - Я подарил тебе Варию, ты хоть понимаешь это?
- И не только, - рука Занзаса зарывается во влажные волосы, и Сквало стонет тихонько. Занзас дергает за прядь, и Супербия шипит от боли. - Еще — кучу проблем.
- И не только. Еще... - Сквало закрывает глаза и хочет ответить ему, но темнота такая прохладная и спокойная, что нет никаких сил больше открывать рот.
- И кое-что еще, - Занзас поворачивает голову и утыкается губами в облепленный влажными волосами лоб.
Он медленно поднимается и берет Сквало на руки. Супербия — всего лишь тощий мальчишка. Он и не весит почти ничего. Голова запрокинута, и на шее остро выделяется обтянутый тонкой кожей кадык. Лоб покрыт холодной испариной, перемотанный жгутом рукав пропитан кровью и обрывается ничем. Пустотой.
Какое-то хуевое сегодня Рождество, - думает Занзас. И подарки какие-то хуевые.
Он наклоняется к лицу Сквало и кривит губы в усмешке. Самое время разбудить самоуверенного уебка и спуститься вниз, чтобы он как следует насладился каждым моментом своей беспомощности. Чтобы запомнил, каково это — быть не в силах изменить что-то...
В коридорах особняка Варии всегда полно народу в любое время суток. Дежурные патрули и рядовые подчиненные, которые спешат на очередное задание, офицеры, от которых шарахаются к стенам новички. Всегда слышны разговоры, шум, перебранки, приказы. Иногда — звук битой посуды или лязг металла. Звук тяжелого дыхания или выстрелов.
В особняке Варии можно много чего услышать.
Занзас молча несет спящего Сквало по коридорам, и их окружает мягкая, обволакивающая тишина.
Плохая идея
PG-13, AU, флафф
PG-13, AU, флафф
Когда Девятый решил женить наследника, Сквало сразу понял, что успехом его затея не увенчается. Вообще-то, бабы любили Занзаса – с этим проблем не было. Проблема заключалась в том, что Занзас не любил баб. Он вообще не любил никого и ничего, кроме себя, жратвы и пистолетов. Сквало такая расстановка приоритетов вполне устраивала, но он сомневался, что какая-нибудь девица польстится на жениха с таким характером. Даже если этот жених – наследник Девятого.
Мнения Сквало никто не спрашивал, поэтому он не стал никому ничего говорить. Занзас вернулся из особняка Варии в резиденцию Вонголы и стал встречаться с девушками. То есть, это они стали с ним встречаться. Каждый день, как по расписанию, в замке появлялась очередная претендентка на руку и сердце будущего Десятого. Занзас обедал с ней, потом они шли гулять или в кино, потом возвращались в особняк, чтобы девушке не надо было ехать ночью домой, а утром – или даже раньше – девица в слезах и размазанной косметике удалялась из замка, чтобы больше никогда в него не вернуться.
– Я ей не понравился, – говорил Занзас старику, старик вздыхал, и всё начиналось по новой.
Сквало мотался между Варией и Занзасом, якобы для того, чтобы получать от него приказы, а на самом деле – чтобы убедиться в том, что Занзас не собирается жениться.
– Старик говорит, что он хочет внуков, – мрачно сказал как-то Занзас.
– А ты? – тупо спросил Сквало.
– А мне внуков хотеть ещё рано, – ответил Занзас.
Неожиданная откровенность Занзаса заставила Сквало проводить в резиденции Вонголы больше времени, чем это требовалось для решения вопросов, касающихся Варии. Никто не возражал и не задавал вопросов, а Занзас был как будто рад его присутствию.
Так Сквало посмотрел на очередную претендентку. Это была типичная хорошая девочка из хорошей мафиозной семьи, подчинённой Вонголе – ничего сверхъестественного, но девочка и впрямь была милой. Улыбнулась, когда Занзас сухо с ней поздоровался, за обедом не заговаривала сама, а только отвечала на вопросы Девятого. Занзас смотрел на неё, как будто пытался увидеть в ней что-то особенное. Девочка снова улыбалась, хлопала длинными ненакрашенными ресницами и смущённо отводила взгляд тёмных глаз. Занзас продолжал смотреть, Сквало бесился.
Потом Занзас повёл девицу на прогулку в парк, окружавший замок. Потом – поехал с ней в город. Сквало не удержался, взял в гараже машину поскромнее и двинул следом. Занзас смотрел с девицей романтическую комедию. Сквало утешался мыслью, что босс наверняка спит, а девица чувствует себя глупо.
Потом они вернулись в замок – и Сквало приехал следом. До того, чтобы подслушивать под дверью, он не опустился, но в варийский штаб возвращаться не стал – болтался в коридоре, якобы ожидая, пока босс освободиться. Потом хлопнула дверь, мимо Сквало пронеслась девица – в слезах и растрёпанных чувствах. Сквало хотел было задержать её и спросить, в чём дело, но решил рискнуть и спросить у Занзаса.
Когда он вошёл, Занзас сидел, сложив ноги на стол, и пил виски. Галстук, как дохлая гадюка, валялся рядом с бутылкой.
– Что ты с ней сделал? – спросил Сквало.
– Ничего, – по слогам произнёс Занзас.
– А почему она?.. – Сквало мотнул головой в сторону двери.
Занзас выразительно пожал плечами и кивнул на бутылку. Сквало знал, где он держит запасные стаканы, налил себе тоже и присел напротив.
– За что пьём? – поинтересовался он.
– За внуков Девятого, чтоб он их никогда не увидел, – мрачно сказал Занзас.
– Ты не хочешь жениться? – спросил Сквало.
– Не хочу, – со злой тоской сказал Занзас. – Тошнотворные тёлки. Знал бы, где искать, нашёл бы записную блядищу, но чтоб в тире десять из десяти выбивала или мечом махала, притащил бы к Девятому и сказал: вот моя невеста, жить без неё не могу, жени нас немедленно.
– У него бы инфаркт случился, – Сквало ухмыльнулся. Где искать бабу, способную стрелять и драться, он знал точно – в Варии нашлось бы с полдюжины женщин. Две были замужем за элитными бойцами, ещё одна по возрасту годилась в пару Девятому, а остальные были страшней всех смертных грехов, вместе взятых. Сквало сомневался, что Занзас польстится на кого-то из них, и делиться знанием не стал.
Занзас запустил стаканом в стену.
– Я того и добиваюсь. Достал.
– Девятый? – уточнил Сквало.
Занзас кивнул.
Сквало подал ему новый стакан и налил в него виски. Занзас выхлебал всё сразу и потребовал ещё.
– Тошнит от них, – сказал он, глядя мимо Сквало. – Сюсюкают, цветочками какими-то воняют. Одной руку в трусы сунул, она там бритая налысо и сухая, как бумага.
– Завизжала? – с ухмылкой спросил Сквало.
– Хуй там, – мрачно ответил Занзас. – Всхлипнула и попыталась на пальцы насадиться. Потом рука цветами пахла. Как будто мне не баба нужна, а надушенная статуя. И я им не нужен, – Занзас резко заткнулся, как будто сказал что-то лишнее.
– Да ты что! – удивился Сквало. – Ты ж будущий босс Вонголы, под тебя любая ляжет.
– В том и дело, – тихо и зло ответил Занзас. – Срать они хотели на всё. На рожу, на характер. Их даже размер моего члена не ебёт, каждая едет сюда с мыслью "я рожу Одиннадцатого Вонголу". Заранее надувается от гордости, аж сиськи увеличиваются.
Сквало как раз собирался отхлебнуть из стакана и чуть не подавился.
– Как же ты их разворачиваешь? – спросил он, откашлявшись.
Занзас допил то, что было в стакане, налил себе ещё, отхлебнул и уже совсем пьяным голосом сообщил:
– Говорю, что не готов.
– В смысле? – не понял Сквало.
– Сегодняшней, например, сказал, что не хочу её ебать прямо сегодня. Надо проверить свои чувства, не хочу ломать ей жизнь и ещё какой-то херни. Наизусть заучил, когда этот конвейер начался.
Сквало не выдержал и заржал.
– Тебе смешно, а у старика большая политика на моём хуе держится. Говорит, если я не женюсь, престиж Вонголы будет подорван.
Сквало никак не мог перестать ржать – и Занзас тоже расхохотался.
– Как будто престиж мафиозной семьи исчисляется количеством внуков босса, – сказал он сквозь смех.
– Ну так сказал бы ему, что не женишься, и дело с концом, – предложил Сквало.
– Я говорил, – Занзас махнул рукой и потянулся за бутылкой. – Но он же слушает, кивает, а потом начинает ныть.
Сквало никогда не подозревал Девятого босса Вонголы в нытье. Только в занудности, свойственной его возрасту.
– А ты терпишь? – удивился Сквало.
– Не терплю. Поэтому приходится возиться с этими куклами.
– И пить, – Сквало кивнул на ополовиненную бутылку.
– И пить, – согласился Занзас.
– Завёл бы ты себе любовницу, – посоветовал Сквало и прикусил язык. – Потом, может, и женился бы.
– Не хочу, – заорал Занзас и запустил в стену полным стаканом.
– А чего хочешь? – спросил Сквало.
Занзас обжёг его мрачным взглядом и стал снимать ноги со стола, чтобы взять следующий стакан.
– Да не может быть! – сказал Сквало.
– Пошёл ты, – сказал Занзас.
И Сквало пошёл. К Занзасу. Целоваться.
Равноценный обмен
PG, романс, юст
PG, романс, юст
- … ах ты, гребаный мусор!
Бах!
Стакан разлетелся на мелкие осколки и осыпался красивым сверкающим градом. Конфетти, как на карнавале, ей-богу. Стеклянное переливающееся кофетти, которое застыло на мгновение в воздухе, прожигаемом парой злобных взглядов. Мелкие осколки падали вниз словно в замедленной съемке, пока Сквало облизывал губы, не отводя глаз от лица босса. О да, там было на что посмотреть – Супербия давно не видал у Занзаса такой изумленной рожи. Да что там - он в принципе сто лет такого не видал!
- Мусор! – взревел тот, швыряя второй стакан – и через секунду он встретил печальную участь первого, разлетаясь с грохотом.
- Ха, знаешь, босс, а это была не такая уж и плохая идея, - захохотал во всю глотку Сквало.
Да уж, определенно, это была просто блестящая идея: сцепившись в пьяном споре, взять друг друга «на слабо» и обменяться на неделю оружием. Чертов босс был искренне уверен, что Супербии не хватит мозгов и терпения сражаться «чем-то нормальным». Сам-то он был убежден, что и с тупой железкой выйдет победителем из любого боя. Ха, Сквало бы охотно посмотрел на размахивающего мечом Занзаса, да только босс ни разу не появлялся с клинком на людях, словно вовсе забыл о его существовании. Ну и хрен с ним, терпения этого кретина все равно не хватило бы ни на одну толковую тренировку – не говоря уже о реальном сражении. «Неделю этой херней махать» - Сквало скривился от слов Занзаса, но мрачно принял пистолеты, пообещав себе выдержать эту неделю. Он понятия не имел, как пережил эти несколько дней босс, но сам он едва не поехал крышей.
К огнестрельному оружию Супербия никогда не питал слабости: много шума, много дыма, сплошной прагматизм и никакого искусства – не то, что с мечом. Уникальный стиль – да какой с этими пушками может быть уникальный стиль? Любой дурак справится. Ну так какого же хрена у Сквало ничего не получалось?!
Поначалу Супербия не мог понять, как этот чертов идиот вообще управляется с пистолетами. С кобурой ходить оказалось ужасно неудобно, а засовывать их за пояс узких штанов просто не выходило: холодный металл впивался в поясницу, и ощущение это было не из приятных. Как будто кто-то все время трется о тебя стояком. Сквало почти что слышал чужое горячее дыхание в затылок и начал ловить себя на безотчетном желании поминутно оглядываться назад – не стоит ли там босс с мерзкой ухмылкой. Через пару дней это желание пропало, но теперь Сквало все время казалось, что он в любой момент отстрелит себе задницу, неудачно усевшись с размаха на стул – а это уж никак не входило в его планы. В планы Занзаса, в принципе, тоже, но с босса станется и поржать над лишней дыркой.
Пистолеты мешали. Они, черт их возьми, очень мешали! Их надо было все время чистить и следить за количеством патронов, их неудобно было использовать в ближнем бою, да и стрелять из них Сквало не собирался из принципа – будет он опускаться до уровня идиотов, которым не под силу овладеть истинным искусством боя. Швырнув пару раз чертовы стволы в голову особо нерадивых подчиненных, Супербия увидел на лице босса выражение, не предвещавшее ничего хорошего.
- Твоя железка легко ржавеет, ведь так? – процедил сквозь зубы Занзас с видом задумчивым и донельзя гнусным.
Сквало скривился и пошел полировать пистолеты. В который раз.
Иногда у него возникало ощущение, что ему доверили любимую собачку босса, которая – вот уж кусачая тварь – все время норовит нагадить где ни попадя и требует к себе внимания двадцать четыре часа в сутки. Стволы будто вечно пялились на него со стола или из бардачка машины, следили пристальными черными дулами, куда бы он ни шел. Сверлили затылок взглядом, и Сквало чертыхался и послушно брал их в руки. Спустя какое-то время он начал машинально поглаживать пистолеты, словно они и вправду были живыми.
Живыми, злобными и не приносящими никакой пользы, прямо как их чертов исконный владелец. Ну, до сегодняшнего дня бесполезными, по крайней мере.
- Еще стакан? – Сквало подмигнул и осклабился в ухмылке. Ха, может и вправду давно стоило начать палить из дурацких пистолетов – это определенно привносило в жизнь заряд не только пороха, но и веселья. Испоганенное за неделю настроение стремительно поднималось.– Мне начинает нравиться, босс. Если я попаду по десяти подряд, меня ждет приз?
- Я тебе сейчас скажу, что тебя ждет, - Занзас медленно поднялся из кресла и начал надвигаться на него с перекошенным от ярости лицом. Битое стекло угрожающе хрустело у него под ногами. Сквало только сейчас заметил, что все это время меч был прислонен к креслу. Был. Сейчас он у Занзаса в руке. – Всегда мечтал изрубить тебя на куски твоим же мечом, тупая рыба.
Супербия стоял, ошалело хлопая глазами, не в силах сдвинуться с места. Зрелище было настолько удивительным, что казалось сном: Занзас шел к нему с оружием в руке, и по холодной обычно стали бежали потоки раскаленного пламени, обволакивая клинок, превращая его в факел. Это было красиво, черт побери. Это завораживало.
Чертов Занзас с пылающим от ярости лицом был похож на какого-то древнего героя мифов и легенд: у Сквало вертелось в голове что-то знакомое, но он никак не мог вспомнить ничего толком. Просто стоял и смотрел, сжимая в руке ставший окончательно бесполезным пистолет – вряд ли бы он смог ему сейчас помочь.
Когда Занзас подошел к нему вплотную и занес меч над головой, Супербия сглотнул и машинально потянулся к нему свободной рукой.
- Охренеть, - прошептал он. – Никогда раньше не видел такого.
Пламя кусало подушечки пальцев, но отдернуть их почему-то не хотелось. Сквало помолчал и добавил тихо:
- Босс, если хочешь – забирай себе.
- Нахрен нужно, - лениво ответил Занзас. Пламя медленно угасало, как и его злость. Он скривился, оглядел меч со всех сторон и кинул его под ноги Супербии. – Мороки много.
Он качнулся вперед, и Сквало вздрогнул: Занзас ухитрился одним махом выхватить один пистолет из его ладони, а второй – выдернуть из-за пояса штанов. По коже проехался металл, который сейчас казался почти раскаленным. Словно горячей рукою провели. Занзас хмыкнул над ухом, развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Супербия чертыхнулся, приходя в себя, и наклонился за мечом.
Распрямился он уже с улыбкой: сталь сверкала так, что слепило в глазах. Даже маниакально следивший за оружием Сквало не содержал его в таком безупречном состоянии.
- Мороки много, - повторил он вполголоса, повертел меч в руке – и расхохотался.
Красивая пара
PG-13, драма, романс
PG-13, драма, романс
На прием Занзаса приглашали со спутницей, вместо этого он явился со Сквало. Да еще и опоздал. Нехорошо ухмыльнулся обернувшимся на него гостям и взял Сквало под руку, будто девушку.
Гокудера прошипел что-то не совсем цензурное у Тсуны за спиной.
- Они - красивая пара, правда? - обронил Девятый с непонятной горечью. И пошел навстречу пасынку.
Сквало улыбался вызывающе, Занзас привычно хмурился.
- Зачем их вообще пригласили? - сказал Гокудера недовольно.
А Ямамото помахал Сквало рукой. Он ведь такой, Ямамото, ничего не воспринимает всерьез.
«Красивая пара». Почему Девятый это сказал?
Они и впрямь эффектно смотрелись рядом: словно черный король и его белый ферзь.
Тсуна наблюдал за тем, как Занзас говорит с приемным отцом, как улыбка Сквало становится все более наглой. Отчего-то Тсуне всегда хотелось защитить Девятого от Занзаса, все казалось ему, что старый дон совсем беззащитен перед приемным сыном. Даже не физически, а эмоционально беззащитен. Но и сделать что-то Тсуна не мог.
Он не выдержал и пошел к ним. Отмахнулся от Ламбо, подбежавшего с какой-то своей проблемой.
- Ну, Тсуна! - Ламбо не желал отставать.
Хранитель Грозы, конечно, немного повзрослел за прошедшие годы, но все еще оставался ребенком. Почти таким же надоедливым, как в пять лет.
- Ламбо, не сейчас.
- Ну, Тсуна! - мальчик забежал вперед, и Тсуна натолкнулся на него.
Невольно выругался, падая на пол. Тсуна старался не злоупотреблять бранью, но иногда без нее просто невозможно было обойтись.
Услышав грохот выстрела, выругался снова. Базука Десятилетия!
В кого попал этот бестолковый мальчишка?
Тсуна торопливо поднялся. И охнул.
Поначалу ему показалось, что базука перенесла сюда Занзаса времен Конфликта Колец. Выглядел Занзас точь-в-точь, как в конце боя Неба, - в помятой рубашке, измученный, с потемневшим от проступивших шрамов лицом. Он свалился на пол, словно не мог стоять на ногах, и скорчился, жадно хватая ртом воздух.
У Тсуны аж сердце сжалось. Тогда, во время боя Неба, ему и в голову не приходило Занзаса жалеть, но сейчас просто захлестнуло сочувствием.
Тсуна присел рядом, коснулся плеча Занзаса, открыл рот, чтобы спросить: "Как ты?"
Не спросил. Не успел. Сквало оттолкнул его, подхватил Занзаса на руки и понес прочь из зала, от удивленных гостей, от Тсуны и Девятого.
- Сквало! - сказал Тимотео ему вслед.
- Заткнитесь! - отозвался Сквало яростно.
Тут возмутился даже обычно тихий Тсуна, но Сквало явно было наплевать и на него, и на Девятого.
С рук Сквало струилось различимое глазу синее пламя. Тсуна расслышал негромкое:
- Это просто сон. Тебе это снится. Спи.
---
У дона Тимотео было странное выражение лица. Казалось, он испытывает сильную боль.
- Девятый? - сказал Тсуна.
- Пресвятая Дева Мария... - пробормотал старик.
- Девятый, это всего пять минут. Эффект действия базуки длится всего пять минут.
- Я знаю, Тсунаеши. Побудь с гостями.
Старик торопливо ушел. Тсуна смотрел ему вслед.
И вдруг он понял. С Конфликта Колец прошло не десять лет, а всего шесть. Этот Занзас - он только что был в ледяном плену.
- Займитесь гостями, - бросил он подошедшим Гокудере и Ямамото. И почти побежал из зала вслед за ушедшими.
Все трое обнаружились в первой же комнате дальше по коридору. Что это была за комната, Тсуна не знал. Он и половину особняка до сих пор не изучил, хотя последние года два проводил здесь времени куда больше, чем в Японии.
Просто комната, журнальный столик, диван, мягкие кресла.
На диване сидел Сквало, прижимая к себе Занзаса. Тот полулежал, скорчившись, уткнувшись лицом в плечо Сквало, и молчал. Почти незаметное, его обнимало Пламя Дождя. А Сквало касался губами волос Занзаса и что-то шептал тихо.
Дон Тимотео стоял в дверях.
- Сквало, прекрати это.
- Уйдите.
Старик все-таки подошел к ним, сказал негромко:
- Сквало, если он вернется под действием твоего Пламени, могут быть проблемы.
Тсуна не совсем понимал, что Сквало делает. Успокаивает? Усыпляет? Занзас не шевелился.
Странно было видеть Сквало таким - нежным, что ли. Тсуне казалось, взаимоотношения Занзаса и его капитана складываются скорее из привычки и взаимного раздражения, чем из сколь-нибудь добрых чувств. Будь Тсуна на месте Сквало, добрые чувства к Занзасу у него бы кончились лет шесть назад, как раз после боя Дождя. Тсуне всегда думал, Сквало остается с Занзасом только лишь из-за своих детских клятв.
Но вот именно сейчас - непохоже было.
- Сквало, - повторил Девятый. - Он может пострадать.
Синее сияние постепенно померкло. Сквало опустил голову, спрятал лицо в растрепанных волосах Занзаса.
Тот дернулся, задышал часто.
- Тише, - сказал Сквало. - Ты спишь, это сон. Это я, Супербия. Тебе все это снится.
Плечи Занзаса вздрагивали.
Будь это кто-то другой, Тсуна бы решил, что он плачет. Но это ведь Занзас.
Тсуна вдруг понял, почему Сквало хотел, чтобы дон Тимотео ушел. Если Занзас - этот Занзас, озлобленный, несколько лет пробывший в ледяном плену - если сейчас он обернется или услышит голос приемного отца...
Ведь будет бой.
Занзас все-таки обернулся. Скользнул равнодушным взглядом по Тсуне - ну да, он еще не знал, кто Тсуна такой. Перевел взгляд на Девятого.
- Ты! - выговорил Занзас сипло.
Тсуна и не подозревал, что сколько ненависти можно вложить в такое короткое слово.
В ладони Занзаса вспыхнуло Пламя.
Первый огненный шар Девятый отбил тростью в сторону окна. Вспыхнули тяжелые портьеры. От второго шара старик уклонился.
- Сынок, не надо!
Тсуна с ужасом подумал, что сейчас начнется пожар. Особняк был каменный, но обивка стен, ковры, мебель, шторы - все загоралось слишком легко.
А ведь Занзас здесь жил когда-то. Он здесь вырос. Как этот дом пережил его присутствие?
Занзас рванулся вперед - из державших его рук Сквало. И повалился на пол - уже тридцатилетним.
Пять минут ада закончились.
Занзас заново пытался научиться дышать. Наблюдать за этими попытками даже Тсуне было невыносимо, а уж что, наверное, чувствовал Девятый. Тсуна жалел Девятого, жалел Занзаса, всех жалел.
- Воон! - раздался вопль, и Тсуна понял, что жалеет в этой комнате все-таки не всех.
Сквало.
- Пошли вон отсюда! Убью нахрен! Убирайтесь!
- Сынок... - начал было Тимотео.
Под руками Занзаса загорелся ковер.
- Заткни пасть и уебывай! – орал Сквало.
Тсуна подумал, что ослышался. Или сошел с ума.
Градус безумия в комнате явно зашкаливал, но не мог же Сквало вот так заговорить с боссом Вонголы.
Или мог?
Влага мелкими каплями оседала на щеках - будто слезы.
Тсуне показалось, что включилась противопожарная система. Потом он понял, что это Пламя Дождя.
Дождь гасил Ярость.
Сквало обнимал Занзаса.
Тимотео кивнул Сквало и пошел к двери. Жестом велел Тсуне следовать за ним.
В коридоре Тсуна смог, наконец, вздохнуть свободно.
- Нужно вызвать пожарных, - сказал он, - огонь может распространиться.
- Сквало с этим справится, - ответил Тимотео.
Отчего-то сейчас очень сильно стало заметно, насколько же он стар.
- Девятый, вам нехорошо?
- Тсунаеши, будь добр, займи гостей. Я устал.
- Я вас провожу.
- Нет, мой мальчик, я в порядке. Мне надо побыть одному.
- Конечно, - сказал Тсуна.
---
Тсуна постучался и вошел. В кабинете Девятого царил полумрак, горела лишь маленькая настольная лампа.
- Гости разъехались, - сказал Тсуна.
- Спасибо, Тсунаеши, - отозвался Тимотео.
- Я должен извиниться перед вами за поведение Ламбо.
- Не стоит. Он еще ребенок, я прекрасно это понимаю.
- Но Сквало...
- Сквало не причинит вреда твоим Хранителям.
- Я в этом неуверен, - сказал Тсуна негромко.
- Тсунаеши...
- Я ничего не имею против Сквало. Он дружит с Ямамото, вы же знаете. Но мне кажется... Мне кажется, ему все равно, что Ламбо только одиннадцать. Сквало, он легко может причить вред ребенку, еще до Конфликта Колец он...
Тсуна замолчал. Говорить о людях плохо он не любил.
- Тсунаеши, Сквало сам очень рано повзрослел. Вам тогда было по четырнадцать, в его понимании вы уже не были детьми. Я не защищаю ни его, ни Занзаса, но... Пойми, с их точки зрения та ситуация выглядела совсем не так, как для тебя и твоих друзей.
- Я их вовсе не обвиняю, - сказал Тсуна.
- Ламбо он не тронет. Не беспокойся об этом.
- Как Занзас? Он в порядке?
- Физически - нет, иначе бы они уже уехали. А в остальном - он очень зол.
Тсуна прикусил губу. Злость Занзаса тоже была проблемой. Хотя в этот раз Сквало напугал его гораздо больше. Тсуна не ожидал от него такой яростной вспышки.
- Занзас злится больше на себя, - сказал Тимотео мягко. - Он вообще к этому склонен, хоть по виду и не скажешь.
- Но сейчас-то он ни в чем не виноват.
- Он показал нам свою слабость. Уж поверь, для него это серьезный повод быть собой недовольным.
- Я думаю, мне стоит принести ему извинения за этот инцидент.
- Не стоит, Тсунаеши.
- Я буду вежлив. Мне действительно жаль, что...
- Не стоит.
Тсуна согласно наклонил голову, но остался при своем мнении.
---
Куда идти, Тсуна знал. Еще в первый свой приезд, жутко стесняясь, попросил показать ему, где жил Занзас. Девятый как-то обмолвился, что ничего не менял в комнатах приемного сына, и Тсуне очень хотелось это увидеть. Хотелось понять.
Ничего особенного из этого зрелища он тогда не извлек. Разве что много грусти.
Девятый любил приемного сына, а тот отплатил ему черной неблагодарностью. А Тсуну родной отец не любил и заинтересовался им только тогда, когда тот стал наследником Вонголы. Каждый раз, когда Тсуна видел проявления любви дона Тимотео к его неблагодарному пасынку, тоска возникала будто из ниоткуда.
А комнаты были совершенно обычными. Ну, разве что мебель была старинная и, наверное, дорогая - Тсуна не слишком в этом разбирался. А вот игровая приставка была сущее барахло, старая рухлядь, таких теперь ни у кого и не осталось, наверное. Странно было думать, что Занзас играл в игры и вообще был обычным подростком. Когда-то.
Тсуна постучал, но ответа не последовало. Он постучал еще раз, потом толкнул дверь и вошел.
Никого не было видно, но Тсуна услышал негромкие голоса.
- Ненавижу этот дом, - сказал Занзас. - Спалил бы его с удовольствием.
- Если хочешь, можем, - ответил Сквало.
Тсуна похолодел от этих слов, от спокойной уверенности Сквало. Ямамото дружил с этим парнем, Сквало защищал их во время путешествия в будущее, но все-таки он был страшным человеком.
Тсуна в который раз убеждался, что его первое впечатление о человеке - самое верное.
Во второй комнате тоже никого не было. Ветер колыхал легкие шторы. Тсуна замер. Он увидел тех двоих на балконе.
Сквало сидел на полу, прислонившись к балюстраде, а Занзас лежал, устроившись головой у него на коленях.
Занзас курил, но сигарету держал Сквало. Давал Занзасу затянуться и отводил сигарету в сторону, стряхивал пепел.
В сторону Тсуны они оба не смотрели.
- Так хочешь? - сказал Сквало серьезно.
- Заткнись.
- Ладно.
- Твои уебищные идеи меня достали.
- Ладно. Прости.
- Заткнись, сказал же!
Тсуна видел, как Сквало наклонил голову и коснулся губами волос Занзаса.
На плечо Тсуны легла чья-то рука. То есть он знал, чья эта рука, только поэтому и не закричал.
- Сынок, - сказал Девятый громко, - тебе нужно в больницу.
Занзас даже головы не повернул. Сквало поглаживал его предплечье - тихонько, почти незаметно.
- Сынок...
- Поехали отсюда, - сказал Занзас угрюмо.
- Ты еще не... - начал было Сквало, но Занзас уже вставал. Почти встал.
И повалился. Сквало едва успел его подхватить.
Усадил на пол, прислонился лбом к его лбу.
- Босс, надо подождать. Луссурия скоро приедет. Хорошо?
- Дай сигарету, - сказал Занзас хрипло.
Та, недокуренная, тлела на полу. Сквало выбросил ее с балкона вниз и прикурил новую. Вынул из своего рта и сунул меж губ Занзаса - у Тсуны аж мурашки пошли по телу от обыденности этого интимного, в общем-то, жеста.
- Сквало? - сказал дон Тимотео. - Можно тебя на минуту?
- Нет, - ответил Сквало, не оборачиваясь.
- Убери их отсюда, - сказал Занзас.
---
Они вышли в коридор, и Сквало прислонился спиной к двери - будто защищал.
- Ему так плохо? - спросил Тимотео.
- Не так, - сказал Сквало, выделяя слово "так". - Просто слабость.
У Тсуны появилось ощущение, что эти двое говорят о чем-то своем. У Сквало были нехорошие, злые глаза.
- Не стоит его подначивать, Сквало.
- Я не...
- Не стоит. Однажды он может пострадать так сильно, что уже не оправится от этого.
- Однажды, - сказал Сквало, - я вас убью.
Вышло это у него, в общем-то, очень буднично.
- Иногда я очень жалею, что пощадил тебя в тот раз, - отозвался Тимотео.
Тоже так спокойно, словно о прогулке в парке говорил.
- Я бы из могилы вернулся, чтобы вам глотку перегрызть. И вернусь, если вдруг что.
- Я знаю.
- Вы мне еще что-то хотите сказать, или это все?
- Помощь Найброу-младшего не требуется?
- Занзас его терпеть не может.
- Он и врачей терпеть не может. Надеюсь, в больницу ты его не везешь не поэтому.
- Хотите сказать, что я не могу о нем позаботиться как следует? У меня это всегда получалось лучше, чем у вас!
- Я знаю, - отозвался Тимотео.
В его тоне Тсуне послышалось невысказанное: "только поэтому ты жив".
Сквало перевел взгляд на него. Белесые глаза Сквало казались сосредоточием ярости. Если б взглядом можно было убивать, Тсуна с Девятым, наверное, были бы уже мертвы.
- А ты... Если твоя корова попадется мне на глаза в ближайшие лет двадцать, я его освежую и подам Занзасу на обед, - Сквало говорил спокойно и вдруг заорал, Тсуна аж вздрогнул: - Ты понял меня?! Отправь его в Японию, в Антарктиду, на Луну, но чтоб я его не видел!
Тсуна хотел что-нибудь сказать, но Сквало уже хлопнул дверью.
---
Девятый неожиданно по-доброму усмехнулся в усы.
- Он всегда таким был. Хотя нет, подростком он был куда хуже.
- Неужели он со всеми разговаривает в таком тоне?
Тсуне всегда казалось, что ему-то Сквало хамит, потому что презирает.
- Он наглец, - сказал дон Тимотео, - хам, позер, самоуверенный сукин сын. В этом ты прав, Тсунаеши.
- Я вовсе не хотел...
- Иногда я действительно жалею, что не избавился от него тогда.
- Во время Колыбели? - нерешительно сказал Тсуна. - Я понимаю, у вас не поднялась рука...
- На ребенка, ты хочешь сказать? Тсунаеши, однажды ты поймешь, что дети бывают разные. Ты можешь пожалеть ребенка, а он вонзит нож тебе в спину и посмеется над твоей слабостью.
Они шли по коридору. Тсуна, приотстав на полшага, кусал губы. Сложно и тяжело все это было.
- Когда они познакомились, - снова заговорил Тимотео, – Занзас очень переменился. Он никогда не был особо сердечен со мной, но всегда старался вести себя прилично. Но тогда он… Я очень злился на это, я был уверен, что Сквало плохо на него влияет.
- С трудом представляю, что на Занзаса можно плохо повлиять, - сказал Тсуна с нервным смешком.
- Он перестал тогда со мной разговаривать. Едва цедил слова сквозь зубы в ответ на мои вопросы, старался пореже со мной встречаться. А потом и вовсе сбежал.
- Сбежал?
- В Варию. Сквало подарил ее Занзасу, будто игрушкой поделился. И это тоже меня очень злило. С Варией стало невозможно работать. Нет, потом Сквало оказался хорошим боссом для Варии, я ничего не могу плохого о нем сказать. Но тогда…
- И, в конце концов, они попытались вас убить. Только потому, что Занзас хотел получить власть.
- Все не так просто, мой мальчик. Этим демонстративным штурмом Занзас восстановил против себя очень многих. Если б они просто убили меня и сфабриковали улики против кого-то из противников семьи, Занзас стал бы Десятым.
- Это вы понимаете, а они ведь были совсем юными, - сказал Тсуна.
- Сквало был уже опытным убийцей, Тир не просто так хотел его завербовать.
- Но…
- Занзас хотел показать мне, что он сильнее меня, что он достоин быть боссом. Они ведь взяли резиденцию Вонголы вшестером. Пять детей и аркобалено - против замка, полного охраны, - Тимотео улыбался грустно. - Что и говорить, Сквало отличный стратег.
- Не Занзас?
- Операции в Варии планирует Сквало.
"А Занзас?" - хотелось спросить Тсуне, но это могло прозвучать слишком бестактно. Вместо этого Тсуна сказал:
- Вы злитесь на Сквало из-за этого?
- Я хотел его убить, очень хотел. Они пришли ко мне вдвоем, бестолковые дети, и я... Я очень хотел убить этого мальчишку. А когда Сквало уже лежал полумертвый, Занзас, наконец, сказал, в чем же причина его поступков. Он узнал, что он мне не родной, и решил, что я... Он решил, что я использую его в качестве ширмы для других наследников и что в конечном счете я собираюсь от него избавиться.
- Но вы ведь не...
- Нет, конечно, - сказал Тимотео.
- А Сквало вы простили, - сказал Тсуна, желая перевести разговор на другое.
- Он дал Занзасу то, чего не смог дать я. Семью.
- Варию?
- Себя в первую очередь, но и Варию, конечно, тоже. Сквало дал ему точку опоры. Уверенность в том, что его любят, невзирая на все его дурные качества, невзирая на все его неудачи - его любят, в него верят, он всегда остается для кого-то лучшим.
Тсуна на миг закрыл глаза. Слова Девятого отозвались в нем мучительной болью, а ведь были у Тсуны и верные друзья, и любящая мать. По крайней мере, он привык считать, что они есть.
---
Тсуна смотрел, как варийцы уезжают. Занзас опирался на руку Сквало, но шел сам.
- Они хорошо смотрятся вместе, правда? - сказал Тимотео, неслышно подошедший сзади.
Луссурия сел за руль. Сквало усадил Занзаса на заднее сиденье, сам сел рядом.
- Если бы Сквало был девушкой, это бы решило многие проблемы, - сказал Тимотео.
- Я не понимаю...
- Они пара. Они спят вместе.
Машина уехала. Тсуна смотрел, как закрываются за ней ворота.
- Я думал, тебе уже кто-нибудь об этом говорил, - сказал дон Тимотео мягко. - Это не тайна, об этом все знают.
- Я и не предполагал, что Занзас... - Тсуна не знал, как это сказать поделикатнее. - Я не предполагал, что он любит мужчин.
- Он и не любит.
Тсуна непонимающе взглянул на Девятого.
- Сквало любит его, - сказал тот. - А Занзас очень в этом нуждается.
Тсуна вспомнил, как Сквало прикуривал сигарету для Занзаса. Как голова Занзаса покоилась на коленях Сквало.
- Мне кажется, вы к нему несправедливы, - сказал Тсуна неожиданно для себя самого. - Занзас не пошел бы на такую связь, если бы это было ему неприятно.
- Я и не говорю, что ему это неприятно. У Занзаса нет никого ближе Сквало. Ни родни, ни друзей.
Тсуна никогда так о Занзасе не думал. Что бы ни говорил Девятый, а Занзас не производил впечатление одинокого человека.
- У него есть Вария, - сказал Тсуна нерешительно.
- Да, Вария и Сквало. Сквало – самый близкий. И Занзас привязан к нему, хоть в это и трудно поверить.
- Девятый…
Старик улыбался невесело.
- Жаль, что Сквало не девушка. Они – такая красивая пара.
